Неотразимая (Богатая и сильная, Новый Пигмалион)
Шрифт:
— И ты можешь это говорить? Сейчас? — Матти не верила своим ушам. — После того, что он с тобой сделал?
— Он был в отчаянии, — грустно ответила Хелен.
— Но он лгал! — крикнула Матти. — Он смеялся над всеми нами и… — Ее зубы впились в нижнюю губу.
Затем она вскинула голову. — Черт побери! Я чувствую, что меня использовали…
— Мы все так себя чувствуем, — мягко сказала Элизабет. И, глядя в отчаявшиеся, полные слез лиловые глаза, прибавила:
— Но, кроме
На лице Матти появилась слабая, понимающая улыбка. Она кивнула:
— Верно, — согласилась она, — никто.
— И никогда не узнает, — многозначительно прибавила Элизабет.
Матти глубоко вздохнула и расправила плечи, вновь обретая душевное равновесие.
— Золотые слова, — уверенно сказала она.
— Тогда продолжим… — сказала Элизабет.
Они обменялись заговорщическими улыбками.
— Да, — подтвердила Матти, обнажая зубы в волчьей усмешке. — Мы продолжим…
— Не беспокойтесь за Матти, — сказал Дейвид, как только она вышла. — Она не пропадет, глотнет немного воздуха и выплывет…
— Мой милый Дейвид… — Хелен обняла его, обдав ароматом духов.
— Я рад за вас обеих, — сказал он хрипло.
— Благодарю, — ответила Элизабет, и он почувствовал, что она говорит искренне.
Сильные терпят крах один за другим, подумал он.
Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь так быстро менялся. Элизабет и сейчас была уверенной в себе, но совершенно по-иному. Прежде ее уверенность была холодным, острым орудием защиты, теперь она проистекала из чувства защищенности. Любовь творит чудеса, подумал он. Окружавший Элизабет ореол таинственности исчез. Вместо загадочной гостьи с Олимпа перед ним стояла прекрасная женщина из плоти и крови.
Прежде она была пустой внутри, с ужасом осознал Дейвид. Он заполнял эту пустоту собственными фантазиями. Теперь этот вакуум заполнился ее собственным, наконец пробужденным к жизни «я» — и это сделал Дэв.
На какой-то миг Дейвид почувствовал боль утраты, но когда рука дочери шевельнулась в его руке, боль исчезла. Ньевес — его плоть и кровь. Хватит гоняться на призраками, за недостижимой целью. В жизни есть множество других вещей.
Как насчет портрета? — спросил он уверенно. — Скажи мне, как только освободишься и сможешь позировать.
— Ты все еще хочешь писать его?
— Теперь даже больше, чем раньше.
— Хорошо. Но дай мне несколько дней. Идет?
— Я буду ждать столько, сколько нужно. Я останусь здесь, на острове. — Он обнял Ньевес за плечи. — Мы останемся здесь.
— Значит, ты не вернешься в школу? — спросила Элизабет.
Ньевес покачала головой.
— Нет, школа обойдется без меня, а папе я нужна…
Глаза, глядевшие
— Друзья? — спросила она.
Улыбка Ньевес была застенчивой, но искренней.
— Друзья…
Внизу в кабинете Касс, писавшая под размеренную диктовку Харви, откинулась на спинку стула, подняла очки и потерла переносицу.
— Все. Я отдам это отпечатать в двух экземплярах, и мы заставим Дана подписать это собственной кровью.
— Боюсь, что бумага обуглится, — фыркнул Харви.
— Мы еще легко отделались, — напомнила Касс. — Ведь завещание и в самом деле недействительно в том пункте, где говорится, что Элизабет Шеридан дочь Ричарда.. Мы оба знаем, что Дан мог бы подать в суд.
— Мог бы, но не подаст, и не говори ему об этом!
— Кто? Я?! — возмутилась Касс.
— Да он и не осмелится, — продолжал Харви с заговорщической улыбкой. — Ведь его досье никуда не делось.
Касс вздохнула.
— Ричард потратил столько усилий… и все напрасно.
— Но он не мог этого предположить.
— Я удивляюсь, ведь Ричард прекрасно знал о жадности Дана Годфри. Неужели он думал, что тот будет сидеть сложа руки?
— Хватит предположений, Касс. Нам нужны факты.
Их глаза встретились.
— Кто бы мог подумать? — не унималась Касс. — Ричард Темнеет бесплоден! Это то же самое, что сказать, что Бог импотент!
— Но это объясняет все.
— Элизабет всегда подозревала, что должно существовать какое-то объяснение.
— Это потому, что она никогда… не верила в Ричарда, как в Бога. Она упорно пыталась свести его к человеческим масштабам.
— Но удалось это одной Хелен… И все-таки Ричард упал в моих глазах. Никакой он не гигант, просто обычный человек, озлобившийся из-за физического недостатка.
Харви фыркнул.
— Недостатка! Сразу видно, что ты не мужчина, Касс.
— Я знаю, знаю… «Эго» озабочено лишь собственным воспроизведением.
— А нам обоим хорошо известны размеры «Это» Ричарда!
Касс покосилась на свои записи.
— А эти бумаги должны уменьшить до мыслимых размеров другое «Это», — вкрадчиво произнесла она. — И мы получим по миллиону долларов… — она вежливо улыбнулась, — за мошенничество и подлог.
— Мошенничество! Подлог! — Голос Харви звучал по-прежнему бесстрастно. — В завещании нет ни одного пункта, который бы ставил вопросы наследования в связь с родственными отношениями. Элизабет Шеридан названа там распорядительницей всего имущества вне всякой зависимости от того, кем она приходится Ричарду.