Неотразимая (Богатая и сильная, Новый Пигмалион)
Шрифт:
Улыбка Харви стала шире.
— Поскольку она тоже была из рода Темпестов. Из английской, старшей ветви… Леди Элинор Темпест, единственная дочь двенадцатого графа Темпеста. Поэтому вы Темпест в квадрате, если можно так выразиться…
Она снова подобрала под себя ногу, что он наблюдал с сожалением. Высокий ворот кафтана закрывал ее по шею, но Харви с самого начала был уверен, что под кафтаном у нее ничего нет. Он отвел глаза от ее сосков, обозначившихся под натянувшимся, когда она усаживалась, зеленым шелком. Она выглядела совершенно невозмутимой. Но на губах ее появилась таинственная улыбка.
—
— Да, пожалуйста… но без льда. Сказывается шотландское происхождение, — объяснил он.
— Вы ведь не американец, правда? В вашей речи слышится призвук акцента.
— Я учился там в университете, но родился я на острове.
Она принесла ему щедрую порцию напитка, и он с удовольствием сделал большой глоток и почувствовал, что согрелся и приободрился. У нее было налито то же самое.
— Итак… — Она вернулась на свою кушетку. — Познакомившись с вашими истинными фактами, я полагаю, что все, что вы дали мне прочесть, — вымыслы.
— Простите…
— Причины, мистер Грэм. На все есть свои причины. Или Ричард Темпест мог совершать что-то без причины?
— Ни в коем случае! У него, как всегда, должны были быть причины.
— Каковы же они? Почему мне? Почему теперь?
Почему все?
— Не представляю себе. Он не был со мною настолько откровенен.
— Но вы были его юристом?
— Был. Целых тридцать лет. И он не хранил от меня тайн.
Она нагнулась взять завещание со стеклянной поверхности чайного столика, стоявшего между ними.
— Здесь написано, — и она быстро нашла глазами место, — «дочери Элизабет Шеридан, история которой, подробно изложенная, содержится в Приложении…».
Где оно?
Приложение было у Харви наготове. Она внимательно прочла, но заметила только «очень обстоятельно» самым ровным голосом. Она задумчиво приглядывалась к Харви.
— Ему пришлось потрудиться.
— Это правда.
— Но я все еще не понимаю, почему.
— И мне нечего сказать вам. Я не располагаю никакой информацией об этом. Вся она находилась в руках вашего отца. Он тоже был юристом, хотя не занимался этим профессионально. Он состоял членом Общества юристов и обладал достаточными знаниями, чтобы составить собственное завещание. Так поступают многие юристы. А это завещание может считаться образцовым.
Очень ясные, точные формулировки. Я без колебаний представлю его в суд, утверждающий завещания.
— Когда?
— Трудно сказать. Владение очень велико и разнообразно., оценка его займет не недели, а месяцы.
— Насколько он был богат?
На этот раз Харви просиял в улыбке.
— Вы можете поверить в Креза?
— Если вы так говорите…
Никакого впечатления. Харви чувствовал, что начинает злиться. Все это напоминало попытки проткнуть иголкой стеклянную стену.
— Похоже, он не раскрывал своих карт, — заметила она.
— Да, вы были его козырем, оставленным про запас.
Она впервые рассмеялась. Смех преобразил ее лицо.
— И я выиграла кучу денег!
Неудивительно, подумал Харви, глядя на нее. Но сказал бесстрастно:
— Иногда жизнь — игра…
—
— Не имею представления.
Она еще раз задумалась. Затем неожиданно спросила:
— Я полагаю, он был вполне здоров?
Харви произнес неодобрительно:
— Мисс Шеридан, если гениальность, как принято считать, состоит в бесконечной работоспособности, то ваш отец был истинный гений. В то время, когда он составлял завещание, он был занят приобретением нескольких весьма спорных торговых концессий. Борьба за них была жестокой, а прибыль обещала быть огромной. Он выиграл, не потеряв ни цента. Относительно человека, способного к таким действиям, можно сказать только, что он в полном — и необыкновенно ясном уме!
— Понятно, — сказала она спокойно.
— Почему вы противитесь? — спросил он прямо. — Почему вас так трудно убедить? Вы не хотите признать Ричарда Темпеста своим отцом? Вы не хотите принять правду, которую я рассказываю вам?
— А вы бы хотели?
— Он перешел в наступление:
— Возможно, потому, что он оставил вас, когда вы были ребенком? Безусловно, он более чем искупил это своим поступком. Он признал вас публично, причем самым великодушным образом. Возможно, он не знал о вашем существовании долгое время, а обнаружив вас, предпринял шаги, чтобы возместить вам то, что было вами утеряно… — Слышал бы ты меня сейчас, Ричард, подумал он. — Вы хотите быть богатой? — продолжал он спрашивать. — Вы хотите быть признанной миром как единственная дочь «короля» Темпеста?
— Я знаю, кто я, — ответила она. Это подразумевало: и не хотела бы быть кем-либо другим. — Но мне хотелось бы узнать, кто был он…
— В высшей степени замечательный человек. Но прежде чем я начну рассказывать, скажите, что вам о нем известно?
Она снова поднялась и протянула руку за его стаканом, который он осушил, прежде чем отдать ей.
— Только что он был очень богат, очень могуществен, был легендой своего времени. Что он владел половиной мира, а жил на островке на Багамах. Что он жил весьма светской жизнью, в то время как остров оставался совершенно закрытым частным владением. Что там у него был сказочный дом; что он был единственным владельцем самой большой в мире многонациональной организации. Что он был женат дважды, оба раза на вдовах, что у него есть пасынки, а собственных детей нет… обрывки светской хроники, не больше…
Не так мало, подумал Харви. А вслух сказал:
— Все верно. Но, как вы справедливо заметили, только обрывки. Чтобы понять вашего отца, нужно сначала понять его семью. — Он сделал глоток из заново налитого стакана. — Они англичане по происхождению. Мать вашего отца была отдаленной родственницей своего мужа, единственной дочерью двенадцатого графа, который наследовал — ваш прадед с отцовской стороны — десятому графу, личному другу короля Якова I, и получил от него в дар обширный участок земли, который относится в настоящее время к штату Вирджиния. Его тоже звали Ричард Темпест, и у него было два сына. Младший сын, Ричард, обосновался в Вирджинии и основал династию. Он известен в семье под именем Основателя. Он стал большим колониальным владельцем, построил себе прекрасный дом (по преданию, его архитектором был сэр Кристофер Рен).