Неотразимая герцогиня
Шрифт:
Он подался вперед и безжалостно смял ее губы. Их бедра сталкивались в ритмическом танце древнего как мир желания.
Куинтон стонал в порыве исступленной страсти к ней, к своей прекрасной и желанной жене. К Аллегре!
Голова у Аллегры шла кругом. Ошеломленная сладостным восторгом, который дарил ей Куинтон, она парила в небесах, поднимаясь все выше, становясь средоточием свирепой торжествующей радости, пока ее ощущения не слились в огненный клубок, разлетевшийся ослепительными брызгами. А теперь она падала, падала, проваливалась в теплое темное небытие, где наслаждение медленно угасало. Остались
Придя в себя, Аллегра поняла, что герцог все еще лежит на ней. Их тела были влажными от пота.
— Ты… великолепен, — едва выговорила она, гладя его темные волосы. Он приподнялся и лег на спину.
— А ты неподражаема, моя дорогая герцогиня!
— Я люблю тебя, — прошептала она, прижимаясь к нему.
— А я тебя, — ответил он, сжимая ее руку. — О, милая моя девочка, как я люблю тебя!
Утром оказалось, что мадам Поль уже доставила одежду, которую они собирались носить во Франции. Она лично приезжала еще затемно, потихоньку постучала и оставила у лакея коробки. В первой оказались четыре потрепанные юбки из грубой ткани, столько же грязных трехцветных поясов, четыре заплатанные белые блузы, сабо и помятые чепцы. Во второй лежали три посеревшие от частых стирок мужские рубахи, такое же количество мешковатых панталон, короткие крестьянские куртки с металлическими пуговицами и три красных фетровых фригийских колпака, украшенных трехцветными кокардами. Сабо тоже не были забыты.
— Поразительно! — прошептала Аллегра. — Теперь нас наверняка посчитают теми, за кого мы себя выдаем.
— Почему здесь четыре женских костюма? — удивился герцог.
— Потому что Онор едет с нами, — спокойно объявила его жена. — Она превосходно знает французский, и ее здравый смысл будет в немалой степени способствовать нашему успеху, тем более что она лучше нас знакома с жизнью простых людей, о которой мы не имеем ни малейшего понятия.
— Откуда горничной знать французский? — полюбопытствовал Куинтон.
— Потому что она ежедневно сидела со мной на занятиях, дорогой. Однажды, когда мы с Джеймсом Люсианом не смогли понять, как спрягается глагол, Онор нас поправила, причем с прекрасным произношением, если верить нашему наставнику.
Все это время она тоже училась с нами и поэтому будет нам большой подмогой, Куинтон. Вот увидишь!
Герцог восхищенно покачал головой. Спорить с Аллегрой, разумеется, бесполезно. Кроме того, ситуация довольно забавная. Где это видано, чтобы горничная превосходно знала французский?
— Если ты так считаешь и если сама Онор готова рискнуть, я не возражаю, моя милая герцогиня, — решил он.
Аллегра бросилась мужу на шею и поцеловала.
— О, спасибо за то, что согласился со мной! Я так счастлива, что ты доверяешь моим суждениям!
Герцог улыбнулся, глядя в глубокие фиалковые озера ее глаз, и быстро поцеловал. Можно подумать, у него есть выбор!
Попробовал бы он не согласиться!
— Мы наденем эти лохмотья, когда окажемся во Франции, — объявила Аллегра. — Сейчас велю Онор сложить их в саквояж. Все равно хуже от этого они не станут — уже некуда.
— Интересно, где мадам Поль их раздобыла, и за такое короткое время?
— Возможно, — задумчиво ответила Аллегра, — они принадлежали французским
— Утешительно знать, что, кроме нас, находятся и другие легкомысленные глупцы, — сухо заметил герцог.
— Чисто английская потребность в честной игре, — объяснила Аллегра. — Нельзя вот так взять и обезглавить короля… хотя, припоминаю, что и у нас такое было.
Но мы не отправляли на гильотину тех, кто не был согласен с тогдашним правительством.
— Нет, — согласился Куинтон, — всего-навсего пошли войной друг на друга, войной, в которой тоже погибло немало невинных душ.
— Но это было почти двести лет назад, — запротестовала Аллегра. — Сейчас иные времена, и людям не следует превращаться в дикарей.
— Жаль, что они тебя не слышат и нам придется плыть во Францию за племянницей Беллингемов.
Онор и Хокинс уже уложили в сундук вещи хозяев, и хотя казалось немного странным отправиться в Брайтон в начале марта, другого предлога покинуть Лондон придумать не удалось. Только Чарлз Трент знал об их миссии и, хотя не слишком одобрял столь смелые планы, все же позаботился о том, чтобы у герцогской четы хватило денег на путешествие. Он даже раздобыл кошелек с французскими монетами.
— Думаю, достаточно для подкупа, — хмуро процедил он. — Ах, Аллегра, что я скажу вашему отцу?!
— Ничего не говорите, — попросила она. — Мы постараемся вернуться как можно скорее, и я не хотела бы зря его расстраивать. Довольно и того, что тетя-мама всю зиму была нездорова.
— Поделитесь со мной своим планом, — попросил секретарь.
Она наскоро ввела его в курс дела. Трент кивнул;
— Это должно сработать, но медлить нельзя. Постарайтесь добраться до Франции, выручить родных Беллингемов и без промедления вернуться. Там вам грозит опасность. Понимаете, ваша светлость? Игры, что вы затеяли, чреваты смертельным риском.
— Знаю, Чарлз, — вздохнула Аллегра, назвав Трента по имени, что делала крайне редко. — Но я верю в удачу, и, кроме того, мы не можем оставить Беллингемов в беде. Они были так добры к нам!
— Верно, ваша светлость, и я вполне согласен с вашими рассуждениями, но, если что-то случится с любым из вас, Беллингемов всю оставшуюся жизнь будут терзать угрызения совести. Они уже немолоды, а история с племянницей окончательно выбила их из колеи. Помните, прежде всего вы должны заботиться о муже и о своей семье.
Если вам будет грозить беда, думайте прежде всего о собственной безопасности.
— Вы чересчур тревожитесь, Чарлз, — отмахнулась Аллегра и, привстав на цыпочки, поцеловала секретаря в щеку, отчего бедняга покраснел до корней волос.
— Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся!
Она взяла мужа под руку и направилась во двор, где уже ждала карета.
Солнце только всходило, когда они выехали из города и свернули к Брайтону. Друзья условились встретиться в гостинице «Доспехи короля». Дорога была прямой и довольно ровной. Трент договорился о подмене лошадей по всему пути, так что путешествие заняло не более пяти часов.