Неотразимая графиня

Марч Эшли

Все мысли об Анджеле испарились, их заменил образ улыбающейся темноволосой обманщицы. Три недели. Не много времени потребовалось Лие, чтобы нарушить их соглашение.

— Ах, конечно.

И, сделав паузу, подсчитывал, сколько времени у них уйдет на дорогу до Линли-Парка. Он снова вежливо кивнул, затем вернулся туда, где сидел Джеймс.

— Себастьян? — Джеймс взял новый бокал с виски. — Все в порядке? Твое лицо так мило раскраснелось, что я подозреваю…

— Это касается миссис Джордж, она устраивает прием, — тихо проговорил он.

Себастьян поглаживал край стола. Его пальцы легко,

словно перышки, касались полированного дерева, что являлось свидетельством его самообладания.

— Четыре месяца, — пробормотал Джеймс. — Пожалуй, несколько рановато.

— Да, и никто не сможет предотвратить скандал. Только что овдовев, она устраивает прием в своем загородном доме.

Он мог прекрасно представить, какая сцена развернется: Лия приветствует прибывших гостей во вдовьем чепце, и проклятая улыбка блуждает на ее губах. Она, возможно, даже откажется от траурного платья и вместо этого наденет что-то желтое или провокационно кремовое, чтобы заявить всему миру о своей радостной независимости.

Безрассудство.

Как она любила это слово, упивалась им, все ее существо светилось ликованием. Неужели когда он посетил ее в городском доме, она уже планировала этот прием, а может быть, это он невольно подкинул миссис Джордж эту идею, используя одно-единственное слово?

Но какая, собственно, разница? Даже если она будет болтать на отвлеченные темы и никому не скажет о романе, в конце концов, ее поведение откроет правду. Не имело значения, что все узнают о нем как об обманутом дураке, обманутом муже, который не подозревал, что ему наставляют рога. В конце концов сплетни угаснут, и его гордость будет восстановлена. Но была и другая, совершенно невыносимая мысль, которая преследовала его каждый раз, когда он смотрел на Генри: действительно ли тот законнорожденный.

Если бы только у Генри были каштановые волосы или зеленые глаза! Если бы только его лицо не было круглым и он не был так юн, тогда в нем могли бы проступить черты или манеры, которые сразу же подтвердили бы, что он сын Себастьяна. Но пока что Генри был прелестным маленьким мальчиком с милым, невинным личиком Анджелы, его волосы были такие же светлые, как у Анджелы… или как у Йена.

Не обращая внимания на боль в груди, Себастьян тяжело опустился на стул и потянулся к бокалу виски. Он не часто употреблял алкоголь, но сейчас ему просто необходимо выпить, чтобы подготовиться к тем слухам, которые, несомненно, не заставят себя ждать.

Почему юная вдова Джордж не носит траур по мужу, которого так все любили? Что он такое совершил, чтобы заслужить подобное отношение?

И никакого другого ответа быть не может, кроме правды.

Глядя через стол, Джеймс приподнял бровь:

— И когда намечается сбор гостей?

— Через два дня.

Что означало, что Лия уже уехала из Лондона, чтобы осуществить все необходимые приготовления. У него нет времени на путешествие в Уилтшир, чтобы убедить ее отменить вечеринку. И даже если бы он успел вовремя добраться до Линли-Парка, вряд ли ему удалось бы это. Он мало что мог сделать. Это уже скандал, и теперь он лишь будет набирать обороты.

Себастьян осторожно и беззвучно поставил стакан на стол, не выдав своего волнения. Так или иначе, но она

должна знать, что он не одобряет ее затею. Может быть, она не верит, что он был серьезен, когда предупреждал ее о безрассудстве?

К сожалению, пришло время указать Лие Джордж на ее ошибки.

Не прошло и шести часов, как Лия уже пожалела, что пригласила всех этих людей, с которыми была знакома довольно поверхностно, приехать в ее дом и изучать ее. Нет, разумеется, они не смущали бы ее заинтересованными взглядами. Они бы лишь украдкой смотрели на нее, когда бы Лия не могла их заметить. Так или иначе, но ей пришлось удержаться от желания попросить дворецкого выпроводить их всех вон.

Она не была готова к проявлению столь повышенного внимания к своей персоне, хотя и старалась изображать хозяйку: Йен всегда брал на себя обязанность развлекать гостей. И несмотря на рискованную затею устроить прием всего лишь после четырех месяцев вдовьего уединения, сейчас она готова была отказаться от этого вызова и вернуться к тихой простой жизни.

Оглядывая сидящих по обе стороны стола, Лия улыбнулась:

— Я прошу прощения, джентльмены, за то, что сегодня вам придется отказаться от сигар. Вместо этого не собраться ли нам всем в гостиной? Я бы хотела сделать одно заявление, прежде чем сообщу вам о тех развлечениях, которые вас ждут.

С удивленно поднятыми бровями и настороженными взглядами гости поднялись со своих мест. Лия пошла наверх, гости следовали за ней. Хотя она отправила более тридцати приглашений, приехали только восемь человек — и если честно, это было даже больше, чем она ожидала. Но возможно, они думали, что она специально выбрала такое странное число, чтобы подчеркнуть собственную эксцентричность, понимая, что вскоре пойдут сплетни по поводу того, что она устроила вечеринку так быстро после смерти Йена.

В гостиной она подождала, пока гости рассядутся. Хотя ей были знакомы все эти лица, никто из приглашенных не был особенно близок с ней или Йеном. Некоторые были заинтригованы возможным скандалом, другие не пользовались вниманием светского общества и были просто счастливы принять приглашение. Они могли сколько угодно шептаться и критиковать ее поведение, но она не пригласила никого, кто хорошо бы знал Йена или мог задать неудобные вопросы.

С гулко стучащим сердцем и влажными от волнения ладонями Лия напомнила себе, что гости здесь для ее развлечения, и не более. Глубоко вздохнув, она указала на большой портрет Йена, висевший на стене, который она перенесла сюда из галереи.

— Спасибо, что вы приехали, — начала она, тем самым давая сигнал прекратить перешептывания и разговоры. — Я понимаю…

Херрод, дворецкий, поймал ее взгляд, стоя в дверях.

— Одну минуту, извините меня, — сказала Лия и выскользнула из комнаты, радуясь отсрочке.

— Я очень извиняюсь, мадам, но прибыл еще один джентльмен. Граф Райтсли. Он настаивает на встрече с вами…

Райтсли. Она надеялась, что он не узнает о ее затее, пока прием не закончится, освободив их обоих от неприятного разговора. Но он приехал… ругать ее, читать нотации, заставить опять ощутить печаль и одиночество, те чувства, которые, без сомнения, терзают его самого.