Неотразимое чудовище (сборник)
Шрифт:
Но я возвращаюсь, открываю дверь и оглоушиваю несчастного, застывшего с бутербродом в руках Ванцова вопросом:
— А что говорит сам убийца? Как Воронцов объясняет свои действия?
Ванцов героическим усилием воли удержался от искушения запустить недоеденный бутерброд в мою нахальную физиономию и процедил сквозь зубы:
— Я предполагал, что ты не уймешься…
— Что он говорил сам? — пропустила я его ворчание мимо ушей.
— Ничего он не говорил и не говорит, — взревел Ванцов. —
— Не надо, — попросила я его. — Ветчину жалко… Почему он все-таки молчит?
— А вот и не знаю, — развел руками Ванцов. — Наверное, понимает, что мне нельзя доверять. Наверное, ему стало стыдно за содеянное. Или он онемел! Какая мне разница, если все улики против него? Даже топор он держал в руках, между прочим… Тогда к чему мне его откровения? Настанет миг — заговорит, как миленький!
Я не стала уточнять, как говорят «миленькие».
Топор…
Маша Тумановская была зарублена топором.
— Невозможно представить его с топором, — покачала я головой.
— Сашка, еще одно слово, и я «запущу в вас графином»!
— Все, Ванцов, исчезаю! — сказала я. — И все-таки ты бы еще кого-нибудь поискал, а? Не вяжется Воронцов с топором, понимаешь?
— Сейчас с топором буду вязаться я, — угрожающе сдвинул брови Ванцов. — Вас наняли, детектив Данич?
— Нет, — честно призналась я.
— Тогда уматывайте с глаз моих, — мрачно изрек Ванцов.
— А если меня наймут? — поинтересовалась я. — Ты поделишься со мной материалами дела?
— Если тебя наймут, я намекну, что у тебя нет лицензии. И отстраню тебя от дела.
— Даже как помощницу Ларикова, у которого лицензия есть?
— Вот с Лариковым-то я и буду разговаривать! — рявкнул он.
— Ты просто какой-то злобный женоненавистник, — сокрушенно вздохнула я. — А с виду такой приятный малый!
— Как и ваш прекрасный Воронцов, — проворчал он.
— Так, все-таки, как ты сам-то считаешь? Тебе верится, что это он убил Машу?
Он долго молчал, сосредоточенно разглядывая трещины на потолке.
— Ремонт надо делать, — выдохнул он спустя несколько минут.
— Я, кажется, задала тебе вопрос. Не можешь набраться мужества ответить честно?
Он сверкнул на меня глазами.
— Знаешь, Данич, на тебе плохо отражается общение с Лариковым! Когда мы познакомились, ты была такой милой и вежливой девочкой, а теперь… Теперь, прости уж, хамство стало твоей неотъемлемой чертой!
— Ну, это появилось во мне после знакомства с тобой, — парировала я. — И Лариков тут ни при чем. Так как с простым ответом на простой вопрос?
— Ну, хорошо, — наконец решительно изрек он. — Я в недоумении. Ты удовлетворена?
— Вполне, — кивнула я, закрывая дверь.
На улице пахло весной.
Снег под
«То, что с кем-то сейчас происходят несчастья, дико и несправедливо, — рассудила я, наблюдая за стайкой девиц школьного возраста, всем своим видом демонстрирующих беззаботное счастье. — Но, в принципе, Ванцов прав. Мне это дело никто не поручал и поручать не собирается. Поэтому надо забыть этого человека. Просто выкинуть из головы. Тем более что он все-таки…»
«А если он не виновен?»
Я не могла отделаться от этой мысли.
Если он не виновен…
— В конце концов, Лешка ведь неплохой оперативник, — пыталась успокоиться я. — Ну, не станет он вешать на человека вину только для отчетности! И совсем он не дурак. Так что не бери в голову чужие проблемы, Данич! Своих тебе, что ли, не хватает?
И все-таки, все-таки, все-таки…
Я понял, как был легок шаг, шаг жертвы. И каким гнетущим страхом он гоним, какой тоской томим: Ведь он любимую убил, и казнь вершат над ним…Строчки вылетели, как птицы, и я застыла на месте, задумчиво разглядывая трамвай с надписью «Чай «Липтон».
Мне не было дела ни до этого желтого трамвая, ни до чая «Липтон». Мой взгляд вряд ли можно было назвать спокойным и осмысленным, тем более что женщина, идущая мне навстречу, посмотрела на меня с явным беспокойством.
Может, ей не понравились строчки стихотворения? Или то, что я вдруг вздумала заняться мелодекламацией прямо на улице?
Впрочем, мне и до этой женщины не было дела…
Моя голова была занята Игорем Воронцовым и Машей Тумановской. Поэтому я быстрыми шагами направилась к дому Андрея Ларикова, где располагался наш офис.
Глава 2
— Андрей!
Я еще стягивала ботинки, черт, как иногда мешает шнуровка!
— Андрюшенька!
Он вышел и с недоумением наблюдал мои попытки скинуть с себя эти «накрепко зашнурованные кандалы».
— Тебе помочь? — поинтересовался он. — Вообще-то умные люди сначала расшнуровывают ботинки…
— Я никак не могу причислить себя к разряду умных людей, — проворчала я. — Напротив, вся моя жизнь заставляет меня убедиться в обратном… Уф, наконец-то!
Освободившись от ботинок, я почувствовала себя ужасно усталой.
— Так вот, мне нужна твоя помощь! Понимаешь, Андрюшенька, мне очень нужно, чтобы нас с тобой наняли на работу!
— Не скрою, мне бы тоже этого хотелось, — сердито кивнул он. — Но я не знаю, как этого добиться от людей, которые либо не нуждаются в наших услугах, либо не спешат в этом признаться! Ты хочешь, чтобы я начал приставать к прохожим?