Неотразимый дикарь
Шрифт:
Больше всего на свете ему сейчас хотелось прижать ее к матрасу всей тяжестью своего тела, зарыться лицом в сладко пахнущий шелк ее пышных волос и накрыть ладонями упругие полушария ее грудей. Потом поднять ее ночную рубашку, ласково раздвинуть молочно-белые бедра и овладеть ею. И незаметно уйти, пока она еще будет гореть от жарких ласк, а проснувшись поутру, так и не поймет, было, все это наяву или в чудесном сне.
Увы, жизнь давно научила Коннора тому, что за все, что взял, не имея на это права, приходится дорого платить. Глядя в прелестные
Он медленно опустил руку, и в этот миг ему показалось, что в ее глазах мелькнуло разочарование.
— Ты сама сказала мне, что и в Лондоне за мной будут охотиться. Разве это не лучший способ разом отбить атаки всех невест, сказав, что мое сердце уже занято? Тогда мы сможем сосредоточить все усилия на поисках убийцы твоей матери.
— А когда найдем? Что тогда? Коннор пожал плечами.
— Ну, мы сможем расторгнуть помолвку, и мое сердце будет разбито навсегда, и ни одна женщина уже не сможет занять в нем твое место…
Она опустила глаза и тихо засмеялась.
— Никто никогда не поверит в то, что такая женщина, как я, могла отказать тебе.
Он приподнял ее подбородок и прошептал:
— Ну, в таком случае…
И тут он сделал то, что ему страстно хотелось сделать с того самого момента, как он проник в эту спальню. Запустив руку в ее густые шелковистые волосы, он прильнул к ее полураскрытым губам.
Памела вздрогнула всем телом, неожиданно ощутив сильную волну возбуждения. На этот раз рядом с ней не было Софи, которая одним ударом зонтика спасла ее от собственной слабости и глупости.
Она сама не поняла, как все произошло. Сначала она еще упиралась локтями, потом обеими руками обхватила Кон нора за шею и упала под его тяжестью на постель, запутавшись пальцами в его непослушных кудрях. Мускулистое тело горца закрыло от нее лунный свет, желанной тяжестью вдавило в мягкий матрас.
Его поцелуи становились все смелее и жарче, она стонала от разгоравшегося в ней всепоглощающего пламени. Не в силах сдерживать свои порывы, она коснулась языком его губ, и он тоже хрипло застонал от вожделения. Его поцелуи становились все требовательнее и горячее, и Памела отвечала ему тем же.
Она даже не стала сопротивляться, когда он спустил ее рубашку с одного плеча, чтобы прижаться горячими губами к нежной ключице и почувствовать бешеный пульс на молочно-белой шее. Он нежно прикусил мочку ее уха, и она почувствовала, как кровь жаркой волной прилила к низу живота.
Все тело обмякло и с готовностью повиновалось желаниям Коннора. Осторожно раздвинув коленом ее бедра, он лег между ними, продолжая, целовать ее губы. Она, словно в бреду, звала его по имени, и собственный голос казался ей совсем чужим.
Несмотря на все более смелые и откровенные ласки, она все же вздрогнула от неожиданности, когда его рука нырнула в вырез ночной рубашки и властно сжала грудь. Подушечка большого пальца слегка потерла ее сосок, и
Стыд начал бороться с наслаждением, когда Памела осознала, что только складки ее потрепанной ночной рубашки и тонкая замша его штанов отделяют ее от позора. Наверное, именно так когда-то ее мать уступила натиску великолепного мужчины, не зная, что он не просто ее первый мужчина, а первый из многих последующих.
Страх и смятение Памелы очень быстро переросли в самую настоящую панику. Она стала отталкивать от себя Коннора.
— Прошу тебя, не надо! Коннор, остановись! Не делай этого!
Он был настолько опьянен страстью, что не сразу понял, о чем его просит Памела. Он медленно поднял голову и недоуменно посмотрел на нее. Оба молчали, и в это мгновение в комнате слышалось только их прерывистое дыхание. Он все еще сжимал руками ее пышную грудь и лежал между ее бедрами, каждой клеточкой тела ожидая естественного продолжения.
— Почему не надо? — хрипло выдохнул он. — Помнишь, ты обещала, что я смогу иметь столько женщин, сколько захочу?
— Так вот оно что, мистер Кинкейд. Вы хотите иметь… меня?
Ее слова достигли цели. Всего несколько мгновений назад она стонала и звала его по имени, а теперь… мистер Кинкейд.
— Да будет вам известно, мисс Дарби, я не привык брать женщин силой.
— Ну да, — усмехнулась она, — это они берут тебя.
— Я хотел сказать, что привык платить им. Глаза Памелы расширились от возмущения. Коннор был слишком возбужден, чтобы рассуждать трезво.
— Чего ты хочешь от меня, детка? Цветов? Нежных слов? Обещаний, которые я не смогу выполнить?
Сейчас он готов был отдать ей все на свете, включая герцогство, если бы таковое у него действительно было, лишь бы она позволила ему снять с нее ночную рубашку, чтобы он мог увидеть ее обнаженной, а затем войти в нее и предаться высшим любовным ласкам.
— Я хочу, чтобы ты ушел, — тихо проговорила она и тут же захотела взять свои слова обратно.
Ей было невыносимо больно видеть, как его лицо сразу превратилось в маску. В одно мгновение он встал с постели, и ей сразу стало холодно. Она села в постели, убирая от лица растрепанные волосы и отчаянно жалея, что у нее не хватает смелости позвать его обратно.
У окна он обернулся.
— Если бы я был настоящим маркизом, я мог бы настоять на своем?
Прижав одно колено к груди, она тихо ответила:
— Если бы ты был настоящим маркизом, ты бы сам не захотел остаться. Тебе не нужна была бы такая женщина, как я.
— Но ты мне действительно нужна…
Потом он ушел, а Памела осталась сидеть на постели, все еще чувствуя на губах вкус его поцелуев.
Глава 14
На следующее утро Коннор проснулся в дурном расположении духа. Из соседней комнаты доносилась веселая непристойная песенка.