Неотразимый граф
Шрифт:
– Я уж точно воздержусь от ликера.
– Разумеется. – Мэг направилась к двери. – Помни, ты должна надеть самое открытое из своих платьев.
– Мэг...
– Нет, Лиззи. Выпрями спину. Отнесись к этому как к игре, что ли. Или к справедливому наказанию. По-моему, Робби заслуживает толику страданий, после того как он повел себя в кустах.
– Пожалуй. – Робби не должен был так поступить с ней. Хотя он, наверное, и забыл об этом после ее ухода, как только лицо перестало гореть от пощечины.
– Думаю, небесно-голубой шелк будет в самый раз, и, наверное, я попрошу Бетти внести
Глава 5
– Она в саду, милорд. – Флинт прокашлялся. – В особом саду.
– А! Спасибо, Флинт. Она одна?
– Да, милорд.
– Прекрасно.
Барон Тинуэй отправился вниз по широкой, покрытой гравием дорожке мимо ухоженной части сада, мимо цветников. Кроны деревьев и кусты были аккуратно подстрижены в форме шаров, конусов и пирамид. Говорили, что его сад слишком симметричный, чересчур неестественный. Прямо-таки французский. Его это не волновало. Ему нравился его сад, прямые линии и острые углы которого вызывали у него ощущение порядка.
Он прошел под образованной жимолостью и плющом аркой и попал на территорию сада фигурных деревьев. Проигнорировал расположенные справа растения. Это были посадки его отца и деда. Они оставались нетронутыми. Удивительно, право. Он был так зол, когда вступил в права наследства, что едва не послал к чертям все имение.
Тинуэй повернул налево в проход между двумя высокими живыми изгородями и вступил в особый сад.
Пригнувшись, огляделся. О чем он только думал?
О, это-то он знал. В тот миг, когда последняя лопата земли накрыла гроб с телом его придирчивого, властолюбивого, педантичного отца, он ушел, чтобы покойный не переставал ворочаться в гробу. Сад фигурных деревьев был его навязчивой идеей. В течение последних десяти лет жизни старый хрыч только и делал, что раздавал указания, как и что подстригать. Садовники придавали растениям причудливые формы лошадей, собак, женщин в строгом соответствии с его предписаниями.
Тинуэй с гримасой отвращения посмотрел на особенно причудливые формы собаки, лошади и женщины. Подозревал, что главный садовник Джек тоже был зол на его отца. Но, оправившись от шока, с удовольствием принялся за моделирование этого сада из королевства кривых зеркал.
Тинуэй обнаружил Шарлотту у лиственной композиции, изображавшей двух женщин и змею.
– Любуетесь листвой, герцогиня?
Шарлотта открыла от удивления рот и повернулась к нему.
Черт, при взгляде на нее учащенно забилось сердце. Когда он встретил ее впервые, она дебютировала в свете. Это был его первый сезон в качестве барона, наконец-то свободный от отцовской опеки сезон. И он был необузданным шалопаем.
Он увидел ее, едва вошел в танцевальный зал Истхевенов. Она стояла у ведущих в сад дверей рядом с матерью, на лице которой выделялся клювообразный нос, при этом ни с кем не общалась и смотрела на заполненный людьми зал. Шарлотта выглядела такой миниатюрной, сдержанной. На удивление холодной. Еще до того, как она закончила приседать в первом реверансе, остряки прозвали ее Мраморной Королевой. Он захотел ее.
Попросил леди Истхевен представить его. Герцогиня
Тинуэй до сих пор не понимал, почему она согласилась. Ведь почти не разговаривала с ним. Почти не касалась его. Тем не менее он едва овладел собой, чтобы не потащить ее в темный сад.
За сдержанностью Шарлотты Тинуэй рассмотрел экзотическую смесь страха и страсти. Это привело его в восторг, завело. Он решил, что она бросает ему вызов, и ничего не оставалось, как принять его.
Тинуэю удалось-таки завлечь ее в сад. Там он не стал церемониться: набросился на нее, как животное. И получил оглушительную пощечину.
Сейчас Шарлотта нервничала, глядя на него.
– Ищу леди Фелисити.
– Хм... Странное место для поисков. Я ведь предупреждал, что эта часть сада не подходит для прекрасного пола.
Щеки Шарлотты порозовели.
– Я ошиблась поворотом.
– Что ж, коль скоро вы все равно уже здесь, может, я покажу вам все? Если, конечно, не оскорблю этим вашу девичью скромность.
– Я не девушка, милорд.
– Значит, мне не придется посылать за нюхательной солью.
Шарлотта невозмутимо смотрела на него. Уголки ее рта дернулись в скучающей полуулыбке.
– Мой флакон всегда при мне.
– А, тогда все в порядке. В таком случае я, наверное, могупренебречь некоторыми условностями и не так уж строго следить за своими манерами.
В глазах Шарлотты блеснул испуг, когда Тинуэй положил ее руку на свой локоть.
– Насколько я понимаю, вы помогли одной гостье спасти репутацию. Как мило было с вашей стороны проявить такую заботу в отношении бедной девушки!
Затянутой в перчатку рукой Шарлотта деликатно прикрыла зевок.
– Ничего особенного.
– И все же мне казалось, вы ненавидите леди Элизабет.
– Ненависть – это слишком утомительное чувство, милорд.
– Правда? Приятно слышать это. Я боялся, что вы и меня не выносите.
Это заставило Шарлотту взглянуть на него. Следовало бы убрать руку с его локтя, да он не отпустит. Пожала плечами:
– Я ведь здесь, не так ли? А могла легко отказаться приехать, если бы испытывала антипатию к вам.
– А я все гадал, почему вы приняли приглашение? – Тинуэй повел ее мимо одного из вдохновенных произведений Джека – обнаженной женщины и барана с огромными рогами... и прочими сногсшибательными достоинствами. Шарлотта остановилась, завороженно глядя на композицию.
– У моего садовника особый талант, не правда ли? Возможно, несколько извращенный, но все-таки поразительный.
– Мм... – Шарлотта разглядывала фигуры, облизывая губы розовым язычком.
Похоже, ей понравилось. Интересно. Тинуэй всегда считал, что в ней дремлет страстная натура.
– Моя дорогая, я считаю, что вы приняли мое приглашение, чтобы немного развлечься в отсутствие мужа. – Он похлопал ладонью по ее пальцам. – Подальше от супружеского ока, так сказать.
Шарлотта попыталась выдернуть руку. Тинуэй удержал ее на локте.