Неотразимый
Шрифт:
– Да. – Натаниель поднял руку. – Нужно не так уж много воображения, чтобы это понять, не так ли? Софи, я благодарю тебя за доверие, за то, что ты обо всем мне рассказала. Я понимаю, что все, что ты подавляла в себе все эти годы, сейчас проявляется. И понимаю, что ты не решилась бы довериться никому, кроме особенно близкого тебе друга. Поверь, я это очень ценю.
– И ты меня ненавидишь? – Из глаз Софи брызнули слезы, как ни старалась она их сдержать. – Тебе отвратительна мысль о том, что Джорджина выйдет замуж за Льюиса, племянника Уолтера?
– Льюис – это Льюис, – сказал он. – Я смотрю на него как
О чем он говорит? Нет, откуда ей знать, какие чувства он к ней испытывает. О чем он? Впрочем, не важно… Он прав – всю ее вдруг пронизала невыносимая слабость. Она неуверенно шагнула к нему, позволила ему обвить свой стан и притянуть к себе. Потом ее голова упала ему на грудь, и она ощутила такой знакомый и милый запах его одеколона. На данный момент он был ее дорогим другом, и ей было этого достаточно.
– Я не хотела обременять вас своими признаниями, – через некоторое время произнесла она.
– Это вовсе не обременение, а привилегия.
– Натаниель. – Подняв голову, она посмотрела на его прекрасное лицо. – Ты самый добрый человек в мире!
Он нагнулся и поцеловал ее в губы.
Она отпрянула, когда он снова поднял голову, чувствуя себя совершенно опустошенной и вместе с тем полностью умиротворенной после своего признания.
– Мне нужно выйти на воздух, – сказала она. – Я хотела бы пройтись пешком до коттеджа Лавинии. Ты не станешь возражать, если я пойду туда одна?
Он внимательно всматривался в ее глаза.
– Нет, если ты этого хочешь.
– Да, хочу. – Она с сожалением улыбнулась. – А тебе, Натаниель, еще нужно приготовиться к завтрашней свадьбе. Я и так отняла у тебя слишком много времени. Надеюсь, все пройдет хорошо, впрочем, я даже в этом уверена.
– Когда здесь четыре сестры, не считая самой Джорджины, и при этом каждая заявляет, что является тонким знатоком свадебных церемоний, как это может пройти плохо?
Они улыбнулись друг другу, затем она решительно повернулась и направилась назад по галерее, оставив его стоять на месте.
Если бы она не ушла, он мог бы снова ее поцеловать и, чего доброго, снова предложил бы ей выйти за него замуж, на этот раз подталкиваемый глубоким сочувствием – как она могла думать, что Натаниель воспримет ее откровения с отвращением?
Если бы он сделал ей предложение, она могла бы допустить слабость и на этот раз согласиться. София чуть ли не бегом спустилась по лестнице и оказалась под сияющим солнцем – облака плыли высоко в небе. Она видела его дом, еще раз с ним увиделась, доверила ему свои самые интимные переживания и ощутила сильную нежность его рук.
И поняла, как он ей нужен.
Нет, не нужен, думала она, чувствуя на лице ласковое солнечное тепло и быстро спускаясь с холма в сторону деревни. Никто ей не нужен. И она любила его слишком глубоко, чтобы обременять собой.
До завтра нужно будет как следует успокоиться и настроиться соответственно свадебному дню. Она зашагала быстрее с улыбкой на губах. Не сознавая того, она рассуждала и выглядела
На следующий день солнце сияло вовсю и, как выразилась Маргарет, не собиралось сделать передышку. День свадьбы и сам по себе был освещен счастьем новобрачных и радостью за них родственников и друзей. И брачная церемония, и свадебный завтрак прошли с блеском, доставив полное удовлетворение всем, кто занимался хлопотами. Джорджина прощалась со всеми на террасе и сквозь слезы призналась, что так волновалась, что даже не заметила, какая была погода.
– Спасибо тебе, спасибо тебе за все! – горячо говорила она Натаниелю, крепко обнимая его. – Ты самый замечательный брат на свете. Ах, Натаниель, я так счастлива!
– Хорошо, что ты мне это сказала, а то по твоему виду я не смог бы догадаться, – улыбнулся он. – Ну а теперь поезжай, и счастливого вам пути!
– Ах, как бы я хотела, чтобы ты тоже нашел свое счастье!
А затем она уселась в карету рядом с Льюисом, выглянула в окошко и стала махать всем рукой, улыбаясь и плача одновременно, когда экипаж тронулся с места. Половина гостей собрались на террасе, чтобы проводить молодоженов. Все смеялись, шумно разговаривали, а кое-кто и плакал – в частности лорд Хоутон и леди Перри, ее дочь и сестры Натаниеля. И если уж говорить честно, он и сам не удержался и немного всплакнул. Когда карета исчезла из виду, он повернулся, собираясь вернуться в дом.
– Может, немного пройдемся? – подмигнув ему, спросил Кен. – Иден уже согласился со мной, что в ближайшие несколько часов в дом лучше не заходить. Должен сказать, для него это непривычная сентиментальность.
– Свадьба – дело такое, что и самого твердого мужчину в состоянии растрогать, – пробурчал Иден.
Натаниель заметил, что Мойра пошла вперед под руку с Лавинией и Софи. Значит, она тоже посвящена в этот заговор. Иден и Лавиния держались настолько отдаленно, насколько позволяли обстоятельства. То же касалось и Натаниеля с Софией.
Он тосковал по ней. Вчера он успокаивал себя тем, что, раз она ему доверилась, значит, он не совсем для нее безразличен. Ведь она не обязана была это делать – они еще в Лондоне заявили ей, что вся история Уолтера и его увлечения – закрытая страница. И он вспоминал, как она сказала ему: «Вы все были мне очень дороги, особенно ты, Натаниель». Он помнил, что в Лондоне она тоже призналась, что любила его всегда больше других.
Вчера ситуация казалась ему обещающей. А сегодня она предпочитала держаться от него на расстоянии. Но и он тоже не делал попыток приблизиться, опасаясь, что всего одно неловкое слово или движение могут разрушить его надежды, и на этот раз окончательно. Порой лучше питаться надеждой, как это ни трудно.
Они медленно шли к лесу у подножия холма, к его тихому уюту и желанной тени, которая хранила прохладу на тропинках, протоптанных между деревьями. Лавиния шла с Кеннетом, Иден с Софией, Натаниель с Мойрой.
– Пора, – сказала Мойра дрожащим от возбуждения голосом. – Это отличное место, Натаниель.
Он старательно откашлялся.
– Послушайте! – окликнул он идущих впереди друзей. – Я хочу показать Мойре и Кену беседку, что внизу у озера. И Софи тоже еще ее не видела. А ты уже был там, Иден. Может, вам с Лавинией идти дальше, а мы вас потом нагоним?