Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
«Если бы в войсках какой-либо начальник вздумал объяснить своим подчиненным, что наш главный враг – немец, что он собирается напасть на нас и что мы должны всеми силами готовиться отразить его, то этот господин был бы немедленно выгнан со службы, если только не предан суду. Еще в меньшей степени мог бы школьный учитель проповедовать своим питомцам любовь к славянам и ненависть к немцам. Он был бы сочтен опасным панславистом, ярым революционером и сослан в Туруханский или Нарымский край.
Очевидно, немец, внешний
По сути, Брусилов описывает типичные «политические» фобии русской общественности в отношении немцев – фобии, имевшие причины и основания, но в начале XX века уже далекие от куда более сложной и неоднозначной реальности.
Необходимо добавить, что отнюдь не все поголовно разделяли эти воззрения на немцев, так бывший министр внутренних дел Пётр Дурново в своей записке Николаю II накануне Мировой войны сравнивал живущих в России англичан и французов с немцами: «Кто не видал, например, французов и англичан, чуть не всю жизнь проживающих в России, и, однако, ни слова по-русски не говорящих? Напротив того, много ли видно немцев, которые бы хотя с акцентом, ломаным языком, но все же не об'яснялись по-русски? Мало того, кто не видал чисто русских людей, православных, до глубины души преданных русским государственным началам и, однако, всего в первом или во втором поколении происходящих от немецких выходцев?»
Добавим, что множество биографий российских государственных деятелей с XVIII-го по начало XX века подтверждают эти слова Дурново – среди этнических немцев Российской империи было немало искренних патриотов и выдающихся государственных деятелей. Равно как и наоборот, среди высшего чиновничества Российской империи немецкого происхождения не сложно найти примеры самого высокомерного и презрительного отношения к «варварской России».
К 1914 году в русском обществе благожелательные мнения о немцах уже стали уделом маргиналов, возобладали настроения, описанные и полностью разделяемые Брусиловым. И тут необходимо отметить, что генерал от кавалерии несколько сгустил краски всесилия «внутреннего и внешнего немца» в Российской империи – достаточно указать, что к началу XX столетия ненависть к немцам была укоренена не только в среде русской интеллигенции, но даже в императорской семье. Летом 1914 года в беседе с председателем Государственной Думы М.В.Родзянко вдовствующая императрица Мария Фёдоровна открыто заявляла: «Вы не можете представить себе, как это приятно для меня, которой в течении 50 лет приходилось скрывать свои чувства, теперь открыто на весь мир заявить, как я ненавижу немцев».
Здесь, необходимо уточнить, что ненависть вдовствующей императрицы России – в юности датской принцессы – проистекала из-за аннексии Пруссией в середине XIX столетия датской провинции Шлезвиг. Вот так народные стереотипы,
Глава 6. Русско-германская экономика, как повод к Первой мировой войне
Столетие назад аналогом современного Китая была именно Германия – точно также недавно поднявшаяся из геополитического небытия большая страна, вдруг ставшая «мастерской мира» и с амбициями ринувшаяся в этот уже давно поделённый мир. Даже демографическое давление (за 40 лет до 1914 года население Германии выросло в два раза) и стремительный рост националистических настроений и сознания собственной силы роднят Китай наших дней с Германией вековой давности.
Новая «мастерская мира»
Как в начале текущего века российское общество с некоторым удивлением осознало, что рядом расположен огромный Китай, со своей большой экономикой и мощью, ровно так же к началу XX века в Российской империи вдруг увидели, что совсем рядом, на западной границе возник новый центр силы. Объединённая Германия, ставшая Вторым Рейхом, не только разгромила Францию, сильнейшую континентальную державу Западной Европы, но и стала признанной «мастерской мира», обогнав на экономическом поприще ранее лидировавшую Англию.
Уголь и сталь век назад были основой экономики – и Второй Рейх по добыче угля и выплавке стали стал первым на Европейском континенте. Германская наука и промышленность лидировали в самых передовых технологиях того времени – в области химии, электротехники, моторостроения.
Как сейчас товары made in China заполняют рынок РФ, так и век назад дешевые промышленные товары, сделанные в Германии, наводняли рынок Российской империи. Ситуация еще более осложнялась сравнительной слабостью русской промышленности и капитала, их тотальной зависимостью от иностранных финансов и инвестиций.
Поэтому на рубеже XIX–XX веков параллельно военно-политическому соперничеству, параллельно различным геополитическим «большим играм» шел сложный процесс русско-германских торговых и экономических отношений. Во второй половине XIX века такие отношения между Россией и Германией регулировались торговым договором, заключённым в 1867 году между Российской империей и «Германским таможенным союзом». Этот «таможенный союз», объединявший немецкие города и государства, был предшественником Второго Рейха (и, кстати, аналогом недавно созданного «Евразийского таможенного союза»).
Быстрая индустриализация Германии привела к увеличению экспорта её промышленных изделий в Россию. В 1877 году германские товары составили почти половину, 46 % всего русского импорта. Стремясь оградить свою промышленность от иностранной конкуренции, царское правительство стало систематически повышать таможенные пошлины на промышленные товары, особенно на ввозимые через сухопутную границу (то есть из Германии). В результате к концу 80-х годов доля Германии в русском импорте упала почти в два раза, до 27 %.