Неожиданно мать!
Шрифт:
В безразмерной футболке, с синяками под глазами и молокоотсосом в руке.
— А-а?.. Мешаю?
— Нет. Пошли кофе пить.
* * *
— Ну? Чего бродишь?
— Не знаю. Так все глупо. Хочу, чтобы все поскорее закончилось.
— Ты иногда ведешь себя, как ребенок, — вздохнула Соня, и Мотя уже приготовилась броситься в атаку. — А иногда наоборот, мне кажется, что ты очень сильно изменилась…
— Правда?
—
Они сидели на балконе и смотрели, как на горизонте по капельке набирается алый, чтобы вырасти в рассвет. Спать уже не хотелось, обе думали о своем и ждали утра. И пили никакой не кофе, а глинтвейн. На вопрос Моти: «А как?», Соня продемонстрировала запасы сцеженного молока и лукаво подмигнула.
Ну что? Почему бы и не вино под утро?
— Ты правда готова к ребенку?
— Я не знаю, — Мотя пожала плечами. — Я не думала такими категориями. Ну типа… ты себя помнишь? Тебя часто спрашивали готова ли ты?
— Постоянно.
— И как на этот вопрос ответить?
— Никак.
— У меня нет мыслей, что кто-то готов больше, чем я.
— А тебя не обижает, что он обиделся и всех нафиг из дома выставил?
Не в бровь, а в глаз.
Мотя задумалась.
Он видите ли выгнал. Его видите ли предали.
?????????????????????????? — Слушай… — Мотя поморщилась. — Вот правда… А я же перед этим ему призналась!
— В чем?
— Да во всем. Сказала… что я его завоюю! И что мне пофиг, и что он будет моим, потому что я так хочу.
— Фига… — протянула Соня, сделала большой глоток вина и зажмурилась, а потом икнула. — Ты отчаянная. Я бы так в жизни не сказала…
— Я… наверное, не умею слышать «нет»?
— Ты никогда не умела… Но разве это плохо? Иногда мне тоже хочется быть отчаянной. Ругаться с заведующими поликлиники, воровать детей… признаваться в любви.
— Кому? — вытаращилась Мотя.
— Ну да хотя бы человеку, которому я в ЗАГСе сказала: «да».
— Ты что… не признавалась?..
— Ну без особой романтики знаешь ли. Я скорее соберу манатки и молча уйду. Воробей птица гордая, или как-то так…
— Кажется… королек птичка певчая, — вяло пробормотала Мотя. Ее язык не слушался из-за пряного глинтвейна. — Ты споила меня, шельма?
— Я даровала тебе сыворотку правды и напиток живой см-смелости, — хихикнула Соня. — Лева-а… мне скажет парочку неприятных вещей утром… когда поймет, что я не проснулась. И не проснусь. До обеда. Имею право!
— Тебе это нравится, только честно?
— Очень. Дети — это круто. Хочу еще пять.
— Врешь?
— Безбожно вру! Роды — отстой. Ну что? Готова ехать и петь своему мужичку серенады?
— Чего? — расхохоталась Мотя.
— Что? На каком он там этаже живет?
— На о-очень высоком…
—
Сорок четвертая. Серенаду надо?
Роман проснулся не от криков или кряхтения. Серега мирно спал рядом с ним, нагло оккупировав большую часть двуспальной кровати. Он лежал звездой, с довольным лицом, и его совершенно не беспокоило, что где-то на первом этаже квартиры, что-то издает невозможный шум.
— Тш… — прошептал Роман и прежде, чем выйти из спальни, задержал взгляд на щекастой мордашке.
Все-таки это пухлое существо знатно прочистило мозги не только Моте, которая пошла во все тяжкие, но и Роман не мог с собой теперь ничего поделать.
Человеку чуть больше месяца, а он сам себе родителей нашел! Далеко пойдет.
Роман вышел из спальни и приготовился орать, перегнувшись через перила, но так и замер. Мотя стояла посреди холла, крутила на пальце ключи, которые почти наверняка у кого-то стащила. Хотя…
В направлении выхода спешно смывалась, хорошо знакомая тучная фигура Олега.
— Мотя?..
— Я нашла… Олега! — пробормотала она.
Роман посмотрел время, пять утра.
— Я нашла его через инсту… — ее предавал голос, но виновато было явно не волнение, а что-то похожее на алкоголь. — Я нашла инсту Киры… вернее, она сама на меня подписалась. Потом нашла по лайкам Нину, потом я нашла… Олега, кстати они почти наверняка мутят и не спорь со мной, потом я ему написала. Он не ответил. Тогда я стала искать, как ему позвонить… короче! Я тут! — она подняла над головой руки, демонстрируя себя. И при том, что Роман и рта раскрыть толком не успел, решила его предупредить:
— Мол-чи! Даже не начинай! И не спускайся!
Роман нахмурился, покачал головой, но увы. Мотя даже ногой топнула.
— Соня! — велела она. — Сделай приглушенный свет!
— Делаю приглушенный свет, — ответила Соня-Умный Дом.
— А можно фонарики?
— Включить гирлянду?
— Давай!
На одной из стен действительно висела гирлянда-шторка, недоработанная идея, которую Роман так и не протестировал.
Мотя стала вертеться, чтобы рассмотреть чудо техники и кивнула, оценив.
— Прикольно…
В свете гирлянды и уже совсем не романтического рассвета, она казалась куском сна. Такая белокурая феечка дебоша, которая приходит и все переворачивает с ног на голову.
— Рома! — он прокашлялся, в очередной раз неадекватно дернувшись на этот голос и собственное имя. — Я буду тебе петь серенаду под балконом!
— Чего?
— Ничего! Вас не дождешься, мужиков! — она кивнула. — А я тебе говорила… ты от меня, — ткнула в него пальцем. — Никуда не денешься! И только не говори, что не скучал, я… знаю тебя! Ясно?