Неожиданность
Шрифт:
Немножко подулись на известие о том, что установившуюся технологию надо переделывать для более длинной коляски с лишними дверями и усиления пола более толстыми досками. С их точки зрения, все надо делать, как привыкли. Умничать не надо — и так сойдет. Но промолчали, не стали козырять выражением плотников из будущего: лучше нашими руками не сделаешь!
Отношение, из-за которого вся наша техника идет в цену грязи, если ее каким-то чудом купили иностранцы. Такие, махровые импортеры, а не из республик бывшего СССР.
Зато с людьми огня и железа, которые кузнецы, глупых и ненужных споров не было.
— Усилить рессоры?
Вопрос меня обеспокоил. Что-то раньше он у них не вставал. Карета, конечно, была повыше автомобиля, но я расценивал разницу как полученную за счет высоты колеса. А тут они пытаются показать высоту какого-то верблюда, и это будет только подъем на лесенку. На саму коляску длины рук у них уже не хватало — видимо уходила за облака. Движущийся небоскреб меня не прельщал.
Стали разбираться. Оказывается, им мнились рессоры что-то типа гусака. Он то всю конструкцию и поднимал на недосягаемую высоту.
— А как туда будет залезать беременная боярыня?
— Двое тянут из дилижанса ее за руки вверх, другие двое толкают в задницу снизу.
— Половина челяди при деле. А как на эту верхотуру залезут дети? Мне что, еще и перила тут состряпать для них? Нет братцы, так дело не пойдет!
Мы с тестем, когда он еще был жив, в очень давние годы, решили починить его «Волгу» ГАЗ-21. С автосервисами в ту пору было туго, поэтому решили сделать сами. А плоховато было как раз с рессорой. Долго снимали, долго после починки ставили. Сейчас обостренная волхвом память прокручивала этот сюжет очень уверенно. Кстати, починка карет тоже ляжет на нас, поэтому надо понаделать листов побольше, их подешевле будет заменять, чем изделие целиком. В общем, пора заканчивать с этой юностью древнерусского каретопрома, надо делать, как на лучших советских образцах.
Вот тут-то эти герои труда и затупили. Их можно понять. Они и к прежней-то модели пришли с очень большим трудом, а тут оба-на! Взялся объяснять — бесполезно. Мастеровых было двое, оба молодые. Сейчас это не помогало. До эпохи научно-технической революции было еще ох как далеко!
Полчаса объяснений и показа на руках эффекта не дали. Надо было нести науку в массы другим способом. Решил нарисовать и потащил их к писцам. Кузница была оставлена на соседей. Получив бересту и перо, быстренько нарисовал рессору. Дело пошло веселей. Нам всем была ясна идея наращивания количества листов при увеличении груза. Грузи веселей! Залезайте в шарабан деды и бабки, дяди и племянники! Да и сундуков тяжелых закинуть побольше, там сзади, на полку, не позабудьте!
Щедро расплатился со знакомым бородачом, предоставившем писчеберестяное оборудование. Владелец причиндалов поцокал языком и заметил: вот жизнь у тебя! То песни поешь, то какие-то железки на телеги рисуешь. Наверное, скоро богат будешь. Хм, надеюсь, что это верный вывод…
Когда возвращались не торопясь, гордые силой своего дерзкого ума, попросил мужиков:
— Вы бы не вели разговоров с желающими узнать, как сделаны рессоры — и рассказал им о борьбе за сбыт досок. — Сейчас мы на рынке одни, но в скором времени могут появиться конкуренты. Не будем облегчать им жизнь! Пусть у бояр выясняют.
Кузнецы пообещали
У кузниц меня встретил Матвей с плотниками. Дом у лесопилки достроили, пильщика все устраивало. Выдал деньги строителям, и они разбежались — радовать жен. Матвей позвал на завтра на новоселье. Договорились на вечер, когда будут переделаны все дела.
Бывший ушкуйник был тих и печален.
— Случилось что ли чего?
Он замялся, отвел глаза. Какой-то кризис назревал.
— С родней что-то не так?
И очередной вздох:
— Да у них-то все нормально…
Очевидно, что дело в молодой жене. Пришла пора отбросить экивоки.
— Что с Леной?
Матвей раскололся. Оказалось, Елена демонстрирует ему полную фригидность: как он не бьется, какие чудеса искусства не применяет — лежит как бревно. А любящий муж, не смотря на молодость, был уже не юноша бледный, со взором горящим. Матерые друзья-наставники провели его по всем злачным местам Новгорода и других городов, в которых они останавливались при возвращении из походов — опыт уже был изрядный. В своем городе имел двух постоянных любовниц.
И такое поведение жены, главного человека его опасной жизни, сильно угнетало.
— А почему так, она не объясняет?
— Молчит, как рыба. Думал, может надо как-то иначе, и пробовать не дает — это, говорит, скотский блуд, грех, и она таким заниматься не будет. Капкан какой-то. Хоть в петлю лезь. Или опять к шлюхам иди.
Я повнимательнее вгляделся в низ его живота, и, уже обученный волхвом видеть и лечить инфекционные болезни, уверенно заявил:
— Ты уже доходился. У тебя нехорошая болезнь.
— А как ты понял?
— У кудесника учусь. Сейчас к нему и поеду.
Матвей злобно взмахнул кулачищем:
— Это от поганых псковских шлюх!
Ну, конечно, все беды только от Пскова, а у ваших новгородских женщин, тишь и благодать. Не надо паскуд иногородних трогать, улыбнулся я в душе. Нашлявшийся до брака, супруг спросил:
— И что же мне теперь делать?
Лучшим был бы, конечно, ответ: снимать штаны и бегать, но им пришлось пренебречь, зная обидчивость собеседника и ранимость убийцы-профессионала.
— Вот завтра меня поучишь лупить неразумных, потом я вашу семью вылечу. Полагаю, и с постелью помогу, но для этого мне с Еленой надо будет наедине побыть.
— Думаешь я и ее заразил? — понурился Матвей.
— Завтра и узнаем. А сейчас мне ехать пора.
Простившись с пильщиком, я поскакал в дремучий лес. Добрыню кричал около получаса. Он вышел совсем с другой стороны с лукошком грибов.
— Ночью у нас дождь прошел, увлекся. А ведь знал, что ты едешь. Извини.
И мы пошли к его избушке. Там он первым делом пожаловался на отсутствие денег для обновления гардероба к зиме, еще нужно починить дом (леса полно, а гвоздей нету), и застеклить окна — бычий пузырь страшно надоел. Чем-то уделать крышу, постоянно течет, а сельские методы ненадежны. Денег для таких работ у него маловато, а то, что тащат крестьяне, это только еда. Зажиточные клиенты отсутствовали. Хотел взять у меня в долг немалую сумму.