Неожиданный наследник 2
Шрифт:
Думаю, соратники потрясены от осознания того, что они помогли взобраться на трон императору-торгашу. Ведь я оценивал каждое помилование в золоте. Дурни! Это обычный прагматизм и урок для будущих интриганов. Ничто так не бьёт по желанию аристократии бунтовать, как конфискация имущества и ссылка на каторгу или штрафной батальон. Но не удивлюсь, если меня завтра обзовут Иваном Лавочником.
Что, неважно. Мне удалось неплохо наполнить казну, заодно выставив главными палачами Особую комиссию.
Обсуждение кандидатов на командные должности в гвардии прошло более спокойно. Кроме
После обеда, который занял всего два часа, мы приступили к следующим делам. Наверняка вельможи предпочли бы после еды поспать, а лучше перенести заседание на завтра. Но у меня иное мнение о том, как должны работать государственные службы.
— Не пойму, чего вы нашли в старике Бестужеве и невнятном Воронцове? — спрашиваю после двухчасового обсуждения кандидатов в канцлеры.
Первый стар и больше известен своими дипломатическими успехами. Второй — вообще непонятный персонаж, старающийся уйти от ответственности или переложить её на кого-то другого. А мне нужен надёжный управляющий, разбирающийся в законах и делах коммерческих. Это я и пытаюсь донести до упёршихся союзников. Они просто не могут понять простых вещей, считая канцлера ответственным за дипломатические дела, как наиболее важные для державы. Мне же нужен человек, заботящийся о внутренних сложностях империи. Европейскими делами пусть занимается глава Иностранной коллегии.
Но есть ещё один камень преткновения. Шувалову и Салтыкову не нравился предложенный мною кандидат. Граф Чернышёв[1] уже успел прославиться не только на дипломатическом поприще. Иван Григорьевич показал себя отличным хозяином, увеличившим прибыль и количество выплавляемого металла на приобретённых заводах, ранее бывших убыточными. И вообще, это талантливый и знающий человек. Ещё он сторонник прогресса, что наиболее важно для меня.
Только сложность заключалась не в самом графе, а его брате. Именно Захария Григорьевича[2] на посту президента Военной коллегии сменил Салтыков, с которым у него были давние разногласия. А Шуваловы не могли простить Чернышёвым возвышения при Екатерине, отодвинувших их в сторону. Ведь был ещё третий брат, имевший успехи на ниве дипломатии.
Но я решил показать, что тоже немного поднаторел в интригах. Перед заседанием у меня состоялись разговоры с Гагариным, Голицыным и Трубецким, которые не имели ничего против Чернышёвых. Заодно не мешает уравновесить «шестёрку» и «независимых» иными сильными фигурами. Что я и сделал, назначив уволенного Захария генерал-губернатором столицы. Нельзя столь резко отстранять высокородных чиновников от власти. А покойная императрица была умной правительницей. Она не назначала главами коллегий и департаментов Сената пустых людей.
После того как я рассказал, что столь важное и бывшее
Дабы не ссориться с союзниками, решаю подкинуть им косточку, в которую они тут же вцепились. Мы постановили, что кандидатов на должность двух вице-канцлеров будут предлагать члены комиссии. Я же могу их утвердить или отклонить, но не буду предлагать своего человека.
В итоге, после десятичасового заседания, страна получила Правительство с канцлером, которые начнут работать после утверждения всех персоналий и согласования необходимых указов.
Но главное — я расправился с врагами, и не только своими руками. Комиссия несёт такую же ответственность за приговоры, как и монарх, о чём высший свет узнает уже через несколько часов. А ещё мне удалось создать три центра силы, вместо единой группировки. Шувалов сразу всё понял. Но и он опасается подгребать под себя слишком много власти, вспоминая, чем всё закончилось после смерти Елизаветы Петровны.
А вообще, меня уже тошнит от этой лицемерной публики. Вельможи только что откланялись и покинули кабинет. Я же устало развалился в кресле, вытянув гудящие ноги. Никогда бы не подумал, что правитель государства большую часть времени проводит в постоянных заседаниях, приёмах людей и изучении бумаг. А где балы, маскарады, охоты и бесконечная череда любовниц? Шучу, конечно. Только скоро меня будет трясти от вида нового документа или угодливой рожи очередного просителя. А жирное личико Шувалова уже начинает мне сниться, что особенно ужасно.
Ещё я совершенно забросил семью, что в корне неверно. Нельзя оставлять их одних в такой момент. Заодно не мешает разобраться, кто там решил подобраться ко мне через братьев и сестёр.
Тут тихо открылась дверь, и в проёме показался верный Пафнутий. Он вместе с товарищами не подпускает ко мне даже мажордома, взяв на себя обязанности личного слуги.
— Изволите отужинать, Ваше Величество? — участливо спросил камердинер.
Услышав про еду, мой желудок сразу заурчал, напоминая, что я не ел несколько часов. Забавно, что члены комиссии почти не устают. Или они умеют так хорошо изображать усердие? Если бы не утренние занятия, то к вечеру я бы валился совершенно без сил. А эти будто ничего не замечают. Вот что значит жажда власти.
Интерлюдия
— К чему такие предосторожности? — сразу после приветствия спросил Панин.
Оно и немудрено. Ведь гость проник во дворец графа с чёрного хода, откуда обычно заходила дворня и завозились продукты. Кроме этого, прусский посланник оделся, будто простолюдин. И его провели в кабинет, соблюдая невиданную осторожность. Зато сам пруссак явно наслаждался происходящим, снимая убогий армяк и передавая его молчаливому камердинеру. Далее он сел в указное кресло и потянулся за бокалом с вином. Сделав немалый глоток, Виктор фон Зольмс-Зонненвальде одобрительно кивнул и ответил.