Непальская красная нить
Шрифт:
Проверять ученых – одно удовольствие. У каждого есть страничка на сайте вуза, в котором он работает, есть куча публикаций, многие из которых доступны для скачивания. Отзывы студентов на различных площадках, где можно дать оценку преподавателю. Добавим до кучи аккаунты в соцсетях, регулярно посещаемые студентами и коллегами. Вся цифровая и реальная жизнь как на ладони.
Дмитрий нравился людям. Хвалебных отзывов немного, а вот просто хороших, теплых слов о нем – предостаточно. Слепо доверять добрым комментариям я не спешила. Как ни печально признавать, но есть субъекты, которые
Чтобы заметить в человеке нездоровые наклонности, недостаточно порыться в интернете и почитать лестные комментарии. Лучший тест – провести в тесном общении с этим человеком по меньшей мере пару часов.
Мы встретились у зоомагазина, выполнили растяжку и побежали вдоль посадок по улице Балашова – главной зеленой ленте города, пересекающей исторический центр Тарасова с его милыми домиками. Первухин выглядел гораздо лучше, чем в нашу первую встречу. Бегал он так себе, чувствовалось, что с годами растерял форму. Я старалась не торопить его и не подавлять своим превосходством. Он заметил это.
– Спасибо, что подыгрываете, – улыбнулся он на бегу, – я теперь редко выезжаю на раскопки, плюс возраст. Запустил себя.
– У меня нет в планах обогнать вас, – великодушно отозвалась я, – потому что прямо сейчас мне нужно рассказать о проделанной работе.
Избегая лишних деталей и домыслов, я сообщила, что посетила академию красоты и редакцию газеты, в итоге вышла на клуб «Лотос Лакшми», куда Алла с большой долей вероятности могла заходить или ходит до сих пор.
– Вам что-нибудь известно об этом клубе? – спросила я, завершив отчет. – Как думаете, Алла заинтересовалась бы таким местом?
– Нет… ничего не известно… Но Алле бы там понравилось… с учетом ее интереса к Востоку… Давайте остановимся…
Он тяжело опустился на скамейку напротив здания Союза художников. Я подала Первухину бутылочку с водой, а сама использовала перерыв, чтобы повторно выполнить растяжку.
Вокруг ни души, город еще спал, лишь ранняя пташка пронеслась мимо на светло-сером «Ниссане», да круглосуточная аптека через дорогу приглашала заглянуть своей открытой дверью.
– Алла нашла в восточной мудрости отдушину, порядок, смысл, – неторопливо рассказывал Первухин, приводя в порядок дыхание и мысли. Вспоминать недавние грустные события подчас тяжелее, чем случившиеся при царе Горохе. – Меня это успокаивало, потому что после смерти Лизы девочке требовались умиротворение и надежда. Знаете, Алла даже татуировку сделала. Падма.
Признаюсь, слово мне незнакомое. Это он про цветок на бедре девушки?
– Что такое падма? – прямо спросила я.
– Символ в виде цветущего лотоса. – Ответ подтвердил мои догадки. – Правда, я своими глазами не видел. Однажды она пришла из тату-салона и сказала, что нашла себе красивую картинку. Показала на телефоне фотографию из альбома. Мы с ней тогда много говорили. Минуты общения между нами
– Вы одобрили татуировку? – Я присела рядом и достала свою бутылочку.
– Нет. Но Алле ничего не сказал. Пусть ходит с татушкой, если хочет.
– Почему не одобрили?
– Тату набивают по двум причинам. Первая – избыток свободного времени и жажда ярких впечатлений, чего-то свеженького. Вторая – подавляемое недовольство собой, желание себя перекромсать. Все равно что резать бритвой лицо перед зеркалом. Тот, кто собой доволен и у кого жизнь насыщена, не нуждается в «рисовании».
Что-то в его словах есть. По крайней мере, мои многолетние наблюдения за людьми отчасти подтверждали выводы Первухина.
– Знаете, – продолжал он, – при покраске волос девушка ведь тоже не дурью мается, а хочет каких-то изменений в себе и в своей жизни.
Ой, не сказала бы! Знакома с двумя дамочками, которые точно дурью маются, когда наведываются в парикмахерскую. Но в целом, опять же, Первухин говорил правильные вещи. Неспроста Светка советует мне покраситься. Пока я блондинка, как уверяет подруга, я останусь незамужней, ибо светлые волосы являются сигналом неготовности женщины к стабильности и серьезным отношениям. Конечно, Светка такой же психолог, как я – испанский летчик. Однако есть над чем призадуматься.
– Падма сигнализировала о большем, чем просто увлечение Востоком. Алла испытывала недовольство собой и жизнью. Неудивительно, скажу я вам. – Он посмотрел мне в лицо. – Человек, столкнувшийся со смертью близких, испытал величайшую несправедливость на свете.
Он чего-то недоговаривает, но «красных флажков» я так и не заметила.
– Татьяна Александровна!..
– Зовите меня просто Татьяна.
– Хорошо, Татьяна. А вы меня – Дмитрий. Не хочу сидеть без дела и ждать, пока вы почините то, что я сломал. Понимаю, что вмешиваться глупо, Алла еще больше замкнется. Но если вдруг у вас найдется какое-нибудь поручение для меня…
– Найдется, – смело заверила я.
Вчера в разговоре с «морячкой» Лилей, я придумала, будто собираюсь передать Алле отцовское письмо. Тогда выдумка помогла мне продолжить разговор и вызвать Вишневскую на откровенность, пусть и ненадолго. Оглядываясь назад, я осознаю, что идея с письмом не столь уж плоха. В некоторых случаях отцу и дочери проще возобновить общение через переписку, прежде чем увидеться лицом к лицу. Не знаю заранее, согласится ли дочь прочесть послание от отца. В любом случае это не важно, так как работа над письмом позволит отцу занять себя чем-то полезным.
– Напишите дочке письмо, Дмитрий. Обязательно от руки. Скажите то, что собираетесь сказать при встрече. Я передам его, когда увижусь с ней.
– Вы его прочтете? – Он то ли встревожился, то ли огорчился.
– Желательно, – честно сказала я. – Сюрпризов не хотелось бы.
Дмитрий думал недолго, прежде чем заговорить вновь:
– Тогда вы должны знать, что Алла не уходила из дома.
Опаньки! Я откинулась на спинку скамейки и на пару секунд закрыла глаза. Интуиция меня не подвела, Дмитрий действительно что-то скрывал, и это «что-то» было очень серьезным.