Непобедимое Солнце
Шрифт:
Повисло тяжелое молчание, выстрелы тем временем трещали уже на третьем, этажом ниже, где-то снаружи в парке грянул очередной взрыв...
— Чудесненько, дамы, — заявила Сноходовская и уселась к Императору на кровать, эффектно закинув ногу на ногу.
— Мама, мамочка, аааа... — запричитал Жаросветов.
Через мгновение обезумевший от ужаса адъютант Его Величества бросился к стене тайных покоев и начал биться об неё головой.
— Ваше Высочество, ведите себя достойно, — устыдил Жаросветова толстяк
Сестра Исцеляевского тем временем подоткнула одеяло Стального, поправила подушку, убрала с закрытых глаз Государя царский локон, некстати растрепавшийся.
Видимо, решила умереть, выполняя свой долг, заботясь об Императоре...
А раз так — то и Дубравиной следует поступить также.
Княжна решительно надела назад свои туфли. Потом прошла к небольшому зеркалу на стене и стала прихорашиваться.
Да, она умрет, но умрет, как правитель России, коим Дубравина и была последние несколько минут, после того, как принцесса совершила измену. Пожалуй, княжна даже войдет в учебники истории. Так что сейчас главное — умереть достойно, и её труп тоже должен быть красивым...
Когда сюда ворвутся люди принцессы — княжне следует сразу же напасть на магов. Тогда есть шанс, что её убьют холодным оружием, может быть даже ударом в сердце, и тогда возможно её тело пострадает меньше, чем от пуль...
Выстрелы уже гремели совсем рядом, в тайные покои теперь проникал не только запах гари, но и легкий дымок, клубившийся возле пола, значит, пожар распространяется по дворцу...
А Жаросветов, знай себе, продолжал всхлипывать, рыдать и стучать башкой в стенку.
Тук-тук-тук...
Стоп.
Княжна Дубравина вдруг осознала, что здесь явно что-то не так. Это тайные покои, стены здесь должны быть титановыми. Но звук от ударов башки Жаросветова был таким, как будто она билась по дереву...
— Ну-ка, — княжна прошла к Жаросветову, оттолкнула рыдавшего парня, а потом сама постучала по стене.
Не головой, конечно, а просто кулаком.
— Хм...
Дубравина активировала ауру и ударила кулаком уже со всей силы.
Скрытая под отделкой деревянная панель проломилась насквозь, на пол полетела щепа и куски штукатурки.
— О, Господи. А это еще что?
За секретной панелью оказалась ниша, а в нише возвышался идол — самый мерзкий, которого княжне приходилось видеть в своей жизни.
Идол был бетонным и серым, он изображал человеческую голову и кусок грудины. Грудина у идола была в солдатской гимнастерке, а голова была лысой и хищно скалилась в отвратительной усмешке, скорее звериной, чем человеческой.
Черты лица изваяния были уродливыми до тошноты, глаза были изготовлены из бурого янтаря, такого темного, что он напоминал натуральное дерьмо...
— Что это? — даже Сноходовская в ужасе вскочила на ноги.
—
— Я их простукивала, — обиделась Сноходовская, — Но еще при Павле Вечном. И этой штуковины тут тогда не было. Это, видимо, уже Стальной сделал. В тайне от стражниц...
— Я БОГ, — неожиданно произнес идол грубым хриплым голосом.
Дубравину физически затошнило от шока и омерзения, Жаросветов завизжал, даже Лейб-Стражницы отступили на шаг назад...
Голос у идола был отвратительным, ощущения от этого неотмирного гласа были примерно, как от вилки, скребущей по стеклу.
Рта идол, естественно, не раскрывал. Когда он «говорил» — у него лишь блистали янтарные глаза.
— ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС НА СПАСЕНИЕ — ПИЛЮЛЯ НА ШЕЕ У ИМПЕРАТОРА, — сообщил «бог», — НАКОРМИТЕ СТАЛЬНОГО ЭТОЙ ПИЛЮЛЕЙ. И ОН ПОПРАВИТСЯ. В ТУ ЖЕ СЕКУНДУ.
Янтарные глаза идола подернулись пеленой, бетонная тварь замолчала.
Княжна Дубравина услышала, что дерутся и стреляют уже здесь, на четвертом этаже дворца...
Жаросветов тут же рванул к Императору, разорвал пижаму на Стальном, и тогда все увидели, что на шее у Его Величества рядом с православным крестом и правда висит какой-то друидический амулет...
— Отойди, я сама, — Сноходовская пинком отбросила Жаросветова прочь, потом аккуратно сняла амулет с шеи Стального.
Она без труда открыла его, внутри амулета и правда оказалась черно-золотая крупная пилюля.
Сноходовская повертела пилюлю в руках, потом усмехнулась:
— Весь вопрос, дамы, теперь в том, можем ли мы доверять этой твари из стены... Кто-нибудь знает вообще, что это за хрень?
— Нет, — ответила за всех Дубравина.
— Да что тут думать — пихайте пилюлю в Императора! — разволновался Жаросветов.
И Сноходовская на этот раз неожиданно поддержала княжича:
— Ладно. Хорошо. Я понятия не имею, что это за мерзкая гадость сидит в стене, но эту пилюлю я знаю. Пилюля Вечной Жизни. Павел Вечный ел такие. Так что, думаю, пилюлю дать Его Величеству можно. Почему бы и нет? Это лечение. В этом нет бесчестия или оскорбления Его Величества. Действуйте, госпожа целитель.
Сноходовская бросила пилюлю Исцеляевской, та поколебалась, но лишь секунду. Потом княгиня сунула пилюлю Павлу Стальному в рот, брат Исцеляевской уже подавал ей стакан воды, который целительница и залила в Государя, чтобы тот запил пилюлю.
Пить Павел Стальной мог, хоть и пребывал в беспамятстве...
— Ну? Ну что? НУ? — Жаросветова всего трясло от нетерпения, как не в меру азартного игрока на скачках.
Исцеляевская приложила руку к груди Императора, над целительницей заметалась её белоснежная аура...