Непобедимые скифы. Подвиги наших предков
Шрифт:
– За что ты меня не любишь?
– Я тебя не люблю?! Ты не права, я тебя терпеть не могу! Иди в шатер, пока не выкинул из стана совсем!
Оскорбленная вдовушка поднялась и отправилась прочь. Скопасис с трудом сдержался, чтобы не швырнуть ей вслед чем-нибудь.
Потеряв надежду очаровать царя, Милида твердо решила убить его! У Скопасиса под боком оказался хитрый и жестокий враг.
Полегшая трава нудно цеплялась за копыта лошадей и мулов, но только под ногами первой сотни тысяч всадников, потом от нее не оставалось ничего, кроме смешанных
Вокруг степь с перелесками, вдали они сливаются, и кажется, что лес стоит сплошной стеной. Проводники объяснили, что это обман, степь раскинулась широко, она ровная… Какая ровная, если лошадиные ноги то и дело попадают либо в норы, либо в ямы, а саму степь пересекают овраги?! Вытянувшись так, что от середины не видно ни первых, ни последних, войско стало легкой добычей налетавших внезапно скифов. Дарий решил, что двигаться ниткой глупо и опасно, приказал последним подтянуться и растянуться больше в ширину. Это не исправило положения, теперь страдали фланги, они оказались слишком далеко от центра.
Царь царей начал злиться, так бестолково он еще ни с кем не воевал! Огромное войско, ежедневно теряя людей, беспомощно перед мелкими отрядами скифов. Отсутствие настоящих сражений и даже просто врага на горизонте бесило не одного Дария. Где же города скифов?! Где богатства, золото, табуны быстрых коней?! Проводники пожимали плечами: они всегда говорили, что у скифов нет городов, а коней легко угнать подальше.
Где женщины и дети? Тоже увезли. Куда? Кто же знает, степь большая… Двигаться надо быстрее, иначе не догнать и самих скифов тоже. Но их земли не бесконечны, сколько они могут отступать?
Проводник-фракиец не стал говорить царю царей, что скифы могут целое лето просто ходить в степи по кругу, если, конечно, персы не погибнут сами, вытоптав всю траву и разогнав всю живность. Говорить этого нельзя, если дорога жизнь. Дарий гордился своим огромным войском и ни на миг не сомневался в победе. Проводникам оставалось только показывать дорогу.
Персидское войско тащилось по степи после переправы через Тирас уже третий день. Снова стало не хватать воды. Здешние речки пересохли, ручьи тем более…
Гобрий позвал к себе проводника-фракийца:
– Как скоро вода?
– Не скоро. Скифы отходят в безводные степи…
– А где берут ее сами?
– У них много колодцев, надо искать.
Разосланные во все стороны разведчики колодцы нашли быстро, но… те оказались засыпаны! А из самих разведчиков не вернулась половина, скифы явно поджидали их в засадах!
Царь предпочитал ехать если не впереди войска, то ближе к первым. Глотать пыль ему не к лицу. Любимые кони Дария и так страдали от нехватки воздуха.
Несмотря на потери, в том числе и на Тирасе, когда по людской глупости животные бросились к воде, ломая ноги и шеи себе и хозяевам, войско все равно огромно, даже треть его не окинуть взглядом. Время от времени Дарий поднимался на облюбованную горку и останавливался посмотреть на мощь своих всадников и пеших. Конечно, это совсем не то, что было, когда только отправлялись из Суз, там все шли бодрым шагом, теперь же ползут, вытянувшись длинной вереницей. Но царь хорошо знал, что это пока. Пока не встретили врага, пока не принудили
Вся беда в том, что незачем в них стучать, скифы по-прежнему где-то впереди, покажутся и тут же удирают.
Вдруг ноздри Дария защекотал неприятный запах. Определенно пахло гарью! Рыжий конь взметнулся на пригорок повыше. За царем царей едва поспевали его бессмертные. Окружили плотным кольцом, чтобы ни один всадник не смог подъехать, ни одна стрела подлететь, готовые своими телами закрыть правителя от беды. Вслед за Дарием на пригорок въехал только Видарна.
Вся степь впереди была затянута дымом, это оттуда несся запах гари. Пожар! Огонь в степи страшен, потому как разносится мигом, высохшая на жарком солнце трава загорается быстро, пламя не ползет, оно летит!
Дарий соображал. Воды вокруг нет, ручьи либо пересохли, либо вытоптаны его же воинами. А ветер несет огонь в их сторону.
– Остановить движение! Быстро! Перебросить воинов, чтобы перекопали траву перед войском!
Конечно, все понимали, что это почти невозможно, пожар охватывал всю степь, сколько мог увидеть глаз. Но как-то защищаться от огня все же нужно, и воины действительно бросились вырывать или выкапывать траву вокруг себя.
Мало того, сразу остановиться не удалось, задние напирали, не понимая, в чем дело, снова началась толчея и бестолковая суета. Пока разобрались, пока принялись за дело уже с толком, огонь выжег все вокруг. Оказавшиеся неподалеку перелески пылали как факелы. Обезумевшие от страха животные рвали привязь, пытаясь убежать от огня. Некоторым удалось, их дикое ржание долго доносилось из степи позади.
Огонь успокоился только к вечеру. Дарий снова поднялся на пригорок, трава на котором тоже выгорела. Его конь уже не гарцевал молодцевато, а нервно перебирал ногами, храпя от запаха пожара.
Картина была неутешительной: впереди насколько хватал глаз расстилалась черная земля. И вдруг у самого горизонта, на краю этого выжженного поля снова показались двое всадников. Так далеко непонятно, те ли, которых царь видел у Тираса, но сейчас неважно. Дарий сжал руками ремень поводьев так, что побелели пальцы, зубы его скрипнули, ноздри раздувались. Проклятые степняки! Они дорого заплатят за такое унижение! Рука царя царей вскинулась, поводья потянули вверх конскую морду, жеребец обиженно заржал. Дарий бросил поводья и потряс в сторону скифов кулаками:
– Я уничтожу вас! Сровняю с землей ваши города! Даже в плен брать не стану, вы не будете жить!
Бессильная ярость великого Дария потрясла бессмертных, но каждый из них молчал, словно ничего не слышал и не видел.
А в стане у скифов довольные Палий и Аморг делились увиденным с остальными:
– Все выжжено, ойранцы там весь день чуть не руками тушили степь. А этот Дурий царь нам, кажется, кулаками грозил!
– Какой?
– А что, Дурий, он и есть Дурий! Мне Илион еще в Истрии рассказывал, что его на родине прозвали необучаемым царем.