Непобедимый 4. На излом

Тыналин Алим

— Григорий Афанасьевич, вы нас слышите?

Я задрал голову и поглядел вверх на другой этаж, а оттуда раздался ясный, но слегка ломкий голос взрослого человека:

— Конечно, Анечка, я тут, куда мне деваться?

Вот сволочи, да они вообще берега попутали, притащили его сюда, прямо ко мне домой! Может, надо было домой завести и уладить за стол, чтобы тоже поужинал с нами?

— Ты что, с ума сошла? — прошипел я, придвинувшись к девушке вплотную. — Зачем притащила его сюда?

Аня гневно сверкнула глазами и тоже вплотную навалилась навстречу.

—

А что я должна была делать? Милиция даже пальцем не пошевелила, они не верят, что с ним можно что-то сделать, да к тому же с цеховиками там никто не хочет связываться, считают, что это сфера КГБ. А у нас нет сейчас выхода туда! На Снитковского уже дважды нападали, вчера и сегодня, он еле убежал. Это мы втянули его в это дело, так что теперь обязаны защитить. Давай, нужна твоя помощь, чтобы отвезти его в убежище. Машина во дворе, одевайся и поехали. Если все пройдет хорошо, через час уже будешь дома, мамочка даже не заметит, не бойся.

На такую пламенную речь трудно возразить. Тем более, что имеется реальная опасность для объекта защиты, если только она не придумала насчет нападения. Я тяжело вздохнул, понимая, что желанный отдых накрылся медным тазом.

— Витя, кто там? — из квартиры послышался голос матери, она поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее. — Ты где? Это Даша или нет?

Не хватало еще, чтобы она увидела Аню, поэтому я быстро прикрыл дверь и указал девушке вверх, чтобы она скрылась из виду. Сам прошептал: «Скоро буду, ждите!» и вернулся в квартиру.

Мать стояла в коридоре и подозрительно смотрела на меня, сразу почуяв неладное. Я широко улыбнулся.

— Это ребята ко мне со двора, — я сказал первое, что пришло в голову и тут же сел на стульчик рядом со шкафом и принялся натягивать на ноги кеды. — Просят рассказать, как прошла Спартакиада. Я выйду ненадолго.

Мать прищурилась, как контрразведчик, обнаруживший вражеского шпиона на секретном объекте. В руке она держала блестящий половник, чтобы разливать суп.

— Какие такие ребята со двора? — подозрительно спросила она и я с запозданием вспомнил, что раньше прежний владелец этого тела был почти задротом и мало с кем общался во дворе. — Ты что, знаком с ними?

Я кивнул. Пришлось идти напролом. А что еще оставалось делать, когда меня почти прижали к стенке.

— Ну конечно. Они как только узнали, что я Спартакиаду выиграл, сами пришли меня поздравлять.

Мать презрительно хмыкнула и развернулась к кухне.

— Ну-ну, знаем мы таких друзей. Тут же объявились, как только прославился. Ишь ты, оболтусы. Ладно, но только недолго, суп остынет.

И ушла на кухню обратно. Я вскочил, накинул куртку и тоже выбрался в подъезд. Аня и ее спутник уже спустились вниз и я гигантскими прыжками перелетел через ступеньки и тоже выскочил из подъезда.

Предусмотрительно рванул в сторону, чтобы мать не увидела меня из окна, если будет поглядывать, в чем я почти не сомневался. Встал подальше от наших окон на тротуаре и дождался, когда ко мне подъедет синий «Москвич», за рулем которого сидела Аня. Надо же, она еще и умеет водить машину.

Нырнул

внутрь на заднее сиденье и придвинулся к пассажиру рядом. Тот неуклюже отстранился, но далеко не ушел.

— Давай, гони, малышка, быстрее, чтобы мамаша не увидела меня из окна.

Аня послушала и рванула вперед. Мы быстро выехали со двора, освещая дорогу фарами и умчались по улице в сторону Волгоградского проспекта. Теперь можно слегка расслабиться и я отодвинулся от другого пассажира. Тот с интересом рассматривал меня, а я, само собой, тут же посмотрел на него.

Вот он какой, тот самый бухгалтер подпольной шайки жуликов, промышляющих черными валютными делами. Невысокий, полный, с мелкими чертами лица и большими ясными глазами.

На носу, правда, очки с оправой на цепочке, но он смотрел поверх них. Одет в кремовый костюмчик и даже, фу ты ну ты, шляпу со слегка загнутыми полями. Из кармашка пиджака на груди выглядывал кончик платочка.

Ишь ты, франт какой. Хотя, даже в темноте заметно, что шляпа помята, на пиджаке пятна грязи, а рукав немного порван. Ах да, точно, на него же объявлена охота.

— Здравствуйте, Виктор, — сказал подпольный бухгалтер все тем же бодрым и поставленным голосом, которым можно было бы озвучивать радиопередачи. — Очень приятно с вами познакомиться. Говорят, вы победитель Спартакиады и других соревнований? Поздравляю, рад встрече с таким именитым защитником.

Лет ему где-то сорок-пятьдесят. Как там его назвала Аня? Снитковский Григорий Афанасьевич, вроде бы.

Располагающий к себе субъект, умеет вызывать подсознательную симпатию. Что он там, интересно, не поделил с валютными дельцами?

— Здравствуйте, — я пожал ему руку. — Не скажу, что прям тоже рад, я только недавно вернулся домой, не успел отдохнуть после соревнований и тут меня сорвали с места. Ну да ладно, давайте сделаем это и разберемся, кто вас там обижает.

Аня остро глянула на меня в зеркало заднего вида.

— Не успел отдохнуть, говоришь, бедняжка? Ну конечно, и днем, и ночью занят. Особенно ночью.

Я пропустил ее ядовитый комментарий мимо ушей и даже махнул рукой.

— Но это все неважно, сейчас главное, обеспечить вашу безопасность. Пока мы едем, вы расскажите, кто вас преследует, сколько их, состав банды, возможности и ближайшие планы, если вы хоть что-то можете предположить. Скажу сразу, я в этом деле вовсе не профи, даже наоборот, новичок-любитель, но что поделать, надо когда-то начинать.

Снитковский кивнул, поправил очки и начал рассказывать. «Москвич» со скрипом и стуком мчался по ночным улицам, а толстячок говорил.

Сначала я слушал, что он там рассказывает, но потом почему-то отвлекся. Вроде бы все рассказывал правильно, громко, да и речь у него поставленная, как я уже упомянул, но вот все равно что-то меня смущало.

Причем смущало не в голосе или облике самого Григория Афанасьевича, а что-то другое, посторонние, как будто рядом с нами летал назойливый комар и все время пытался укусить. Я даже повернул голову, чтобы разглядеть его, но, конечно же, ничего не обнаружил.