Непобедимый Олаф
Шрифт:
– Мерзкий датчанин, мог бы к предупредить, собачий сын!
– выругался Олаф.
Он сидел на полу и тер ушибленный зад.
– Хэймлет, это ты? Как там дела?
– раздался голос из глубины помещения. .
Олаф сперва вздрогнул от неожиданности, но узнал говорившего. Он не мог ошибиться.
– Ах ты, предательская душа, сейчас я с тобой разделаюсь,- прошептал себе под нос Торкланд.
Он тихо поднялся с каменного пола и осторожно пошел на голос.
Говоривший, услышав вместо ответа какое-то шуршание, забеспокоился.
– Хэймлет, чего ты молчишь?
–
Торкланд услышал чиркающий звук огнива и увидел маленькую красную искру, возникшую в темноте. Видимо, человек пытался разжечь огонь. Торкланд не рассчитал, говоривший оказался ближе, чем он думал, и, налетев на него грудью, Олаф сшиб предателя на пол. Викинг отлетел в темноту и затих.
– Эй ты, Пэук Локкинсон, подлый предатель, выходи, чтобы как мужчина ответить за свои поступки!
– проорал конунг.
В ответ он услышал тишину. Сбив с ног Локкинсона, Олаф слышал, как упало оброненное наместником огниво, конунг встал на четвереньки и стал шарить по полу руками. Его старания были с лихвой вознаграждены. Сперва он наткнулся на палку, обмотанную какой-то паклей, и определил на ощупь, что это факел. Огниво было найти труднее, но в конце концов и оно оказалось у Торкланда в руках. Ну, теперь тебе не скрыться, предательская морда.
Олаф высек искру. Пакля загорелась, факел вспыхнул. Торкланд поднял его высоко над головой и осветил помещение. Он стоял в круглой комнате, все стены которой были усеяны норами. Олаф даже не мог понять, из которой вылез он сам.Увидев свет, завыл Серый.
Прямо перед Торкландом сидел Локкинсон и потирал разбитую об камни голову. Король Ингленда неотвратимым роком навис над своим бывшим вельможей.
Сзади послышался шум падающих тел, и из одной из многочисленных нор вывалился перемазанный грязью и пылью человек. Следом, сплетясь клубком, выпали еще двое. Последним был Хэймлет, его-то Олаф узнал сразу, хоть он и был перемазан не меньше других. Датчанин ловко прыгнул на ноги.
– Все, Олаф, доставил всех, кто остался, об остальных забудь.- Он самодовольно стал отряхивать пыль со своего некогда щегольского кафтана.
– Так, значит, Хэймлет и есть тот наглый разбойник, за которым я все время гнался?
– поразила Торкланда догадка.
Конунг забыл о раскорячившемся на полу Локкинсоне и тяжелой поступью направился к своему старому другу.
– Эй ты, подлый датчанин, испражнение ездовых козлов Тора, вымя священной коровы Земун!
– ругался Олаф, надвигаясь на приятеля.
Хэймлет не сразу уловил перемену в настроении товарища и принял ругательства за шутку. Но когда кулак Торкланда просвистел рядом с ухом и только отменная реакция спасла его от страшного удара, Хэймлет понял, что происходит что-то не то, и своевременно откатился подальше от разъяренного товарища. Он готов был взять обратно опрометчиво брошенные слова о том, что соскучился по безумным выходкам своего друга.
Олаф с факелом в руке кинулся следом. Слишком хорошо зная своего приятеля, Хэймлет не пытался его утихомирить, для этого нужны были неординарные меры. Изловчившись, датчанин выбил пылающий
– Ухх!
– только и смог выдохнуть Хэймлет, улетая в дальний конец пещеры.
– Где ты, стервец, десять Мьелльниров тебе по голове и Гунгнир в печенку!
– орал Олаф, ища в потемках датчанина, по пути избивая каменные стены и абсолютно не заботясь о том, что может ненароком попасть по спасенным Хэймлетом хирдманам.
– Эй ты, рыжий увалень,- раздалось из темноты,- какой йотун вселился тебе в голову? Для чего я спас тебя и твоих людей от верной смерти? Для того, чтоб ты сейчас пришиб и их и меня?
– Ты еще смеешь спрашивать, какого йотуна я гневаюсь, датский гамнюк? проревел Олаф.- Ты забыл, как жег мои города?
– Ах вот оно в чем дело! Я и не думал, что ты, Олаф, стал так щепетилен по отношению к керлам. К тому же я не грабил твои родовые владения в Урмании, я разорял лишь саксонские земли, а то, что ты сейчас здешний король, так это дело временное. Кто здесь только не успел побывать королем! И потом, как мне рассказал Элръер Светловолосый - помнишь такого?
– после того как ты, Олаф, не застал меня в Дунленде и, нахамив моим домочадцам, отплыл не очень далеко от столицы, ты, не утруждая себя дорогой до Франкленда, тут же выжег десяток датских поселений. Но заметь, я тебе этого даже не вспомнил.
– Но я как ненормальный гонялся за тобой по всему побережью, а ты, нет чтобы выйти в открытый бой, постоянно ускользал и нападал исподтишка. К тому же в саксонских деревнях называл себя королем!
– возразил Торкланд.
– Ну и что? Тебе от этого хуже? Между прочим, я делал это специально, чтобы оторвать тебя от проблем, которые засосали тебя за три года, словно болота Пиктской пущи. Если бы мне не удалось как следует разозлить тебя, ты бы вернулся в свою резиденцию и занялся государственными заботами, то есть выколачиванием денег из своих керлов, и так обобранных до нитки. А теперь ты снова на свободе, и мы вместе!
Да, это был серьезный аргумент, и Олаф задумался. Теперь, когда опасность вроде бы миновала, приключение казалось ему весьма забавным.
– Ладно, датчанин, так и быть, признаю, мы квиты. Но если бы три года назад Локи не толкнул меня в отместку Элръеру ограбить дунлендское побережье, я бы тебе сейчас выставил счет.- Торкланд потряс кулаком в свете факела, зажженного Хэймлетом.
– Объясни мне хоть, дорогой мой, за каким йотуном тебя понесло в это забытое богами место?
– спросил вконец остывший Олаф.
– Ну, как ты успел убедиться, богами-то, к сожалению, оно не забыто. Они сюда развлекаться спускаются. Но притащился я сюда совсем не зря...
Хэймлет не успел договорить. Пламя задрожало. Торкланд почувствовал, как земля уезжает из-под ног. С потолка посыпались камни.
– Эй вы, все за мной!
– крикнул Хэймлет и кинулся к одной из нор, пробитой в стене. У самой дыры он обернулся: - Это асы разрушают гору. Я забыл тебе сказать, Олаф, что от Дикой Охоты нельзя скрыться, если они уже взяли твой след.