Непобедимый

Тыналин Алим

— Я пока позвоню Таньке, — Оля подошла к телефону в прихожей, присела рядом на тумбу шкафа и начала набирать номер, крутя пальчиками диск. — А ты переодевайся. Ой, у вас есть кошечка! Какая милая, иди ко мне, кис-кис.

Вообще-то, я хотел не только переодеться, но и принять душ. Пока я находился в своей комнате и рылся в шкафе, Таня дозвонилась до Таньки и поздоровалась с матерью подруги. Позвала ее к телефону и подождала, когда та подойдет.

Я взял одежду и отправился в ванную, справедливо полагая, что теперь Оля будет болтать

с подругой еще полчаса, как минимум. Мне хватит этого времени с лихвой, чтобы привести себя в порядок.

Через четверть часа я вышел из ванной, переодетый в синие спортивные штаны и красную футболку. Влажное полотенце висело на шее. Возле телефона никого нет, только Маркиза мяукнула, стоя возле дверного косяка у кухни и потерлась о него пушистой серой головой. Куда девалась Оля?

Я обнаружил девушку в своей комнате, стоящую возле окна со сложенными руками. Она задумчиво трогала листочки фикусов на моем подоконнике, которые мама регулярно поливала.

— Ну, как дела? — я еще раз вытер голову и уши полотенцем и взял сумку, чтобы отнести вещи на балкон, высушить на бельевой веревке. — Что сказала Таня? Кстати, может, я бы взял друга, а ты ее и мы пошли бы в театр вчетвером? Только это не сегодня, конечно же.

Оля пожала плечами и обернулась ко мне.

— Она попросила перезвонить минут через десять. Сейчас постарается дозвониться до тетки. А у тебя тут уютненько. Это твоя комната?

Я кивнул, подошел ближе, обнял девушку и поцеловал. Раз уж у нас есть немного времени, то почему бы не провести его с пользой? Тем более, я заметил, что Оля слегка подкрасила губки помадой и они теперь блестели на свету.

Девушка спокойно ответила на поцелуй и мы стояли у окна. Целовались еще минут пять. Сначала я ощутил помаду на губах девушки, потом мне уже все равно.

Я обнял Олю за талию, тут же привычно приподнял и понес на кровать. Она даже не сопротивлялась, потому что не сразу поняла, куда я ее тащу. Чуть откинула голову назад, а я продолжал ее целовать и девушка полулежала на моих руках с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом.

Когда ощутила под собой кровать, открыла глаза и удивленно оторвалась от меня. Потом посмотрела на коричневое узорчатое покрывало из текстиля под собой и огромную пуховую подушку у изголовья, поставленную треугольником или пирамидкой. Попыталась освободиться.

— Не надо, Витя, — попросила она внезапно охрипшим голосом. — Я же просто хотела подождать тут…

Да, я тоже не замышлял чего-то, когда вел Олю домой, хотя и подумывал о том, что она окажется со мной наедине в пустой квартире. Но сейчас не мог совладать с собой, тем более, что мы до этого все еще только целовались, а любовью не занимались.

Я на минутку замер, разглядывая девушку и прикидывая, продолжать ли наступление. Ага, она сильно покраснела, а глаза невинно опустила, не желая встречаться со мной взглядом.

Руки положила на кровать, не пытаясь меня остановить. Хм, а ведь слова у нее явно расходятся с языком

тела. А я привык доверять именно второму, потому что тело не обманет, в отличие от слов. Так что, вперед, Витя, без страха и сомнений.

— Все хорошо, милая, просто расслабься, — сказал я и наклонился к девушке. — Все в порядке.

Она пыталась отвернуть лицо, я поцеловал Олю в шею, потом повернул ее к себе и снова поцеловал в мягкие губы.

— Мы не должны… — пыталась возразить девушка, но я слушал не слова, а ее возбужденно затрепетавшее тело. — Мы не должны…

Я поцеловал ее крепче и больше девушка не могла говорить.

Мы очнулись только через час. Часы с маятником в гостиной, где спали родители, пробили семь вечера.

— Елы-палы, скоро могут прийти родители, — я посмотрел на Олю. — Хочешь с ними познакомиться или не надо?

Девушка отчаянно замотала головой. Локоны разметались по подушке.

— Нет, конечно. Что они обо мне подумают? Я так не могу, ты что? Давай, надо срочно вставать.

Мы вскочили и начали быстро одеваться. Ни о каком театре речь теперь не шла, так что я просто надел темно-коричневые брюки клеш и красно-желтую рубашку с длинными рукавами и заостренным воротником.

Когда мы вышли из квартиры и спустились вниз, Оля вздохнула с облегчением. Я вывел ее со двора и мы пошли домой к девушке.

Она молчала и только иногда искоса поглядывала на меня. Эх, надо было снять квартиру. Я не совсем так представлял нашу первую близость с нею.

— Ты меня теперь бросишь? — я почувствовал, как напряглась ладошка девушки у меня на левом локте. Она опасалась моего ответа и все-таки задала вопрос. — Ленка переспала со своим парнем, так он ее бросил через неделю. Сказал, что она гулящая. А она беременная осталась.

Великие боги, что за детский сад?! В который раз я удивился патриархальным нравам этой эпохи и тому, как все изменилось в двадцать первом столетии. Но сейчас видно, что мой ответ для Оли это вопрос жизни и смерти. Вот прям буквально.

— Оля, во-первых, я не такой дурак, чтобы обойтись без контрацептивной защиты, — ответил я. — Так что тебе будет довольно трудно забеременеть. А во-вторых, я не собираюсь тебя бросать после случившегося. Наоборот, все было волшебно и… Просто спасибо тебе.

Оля посмотрела на меня сияющими глазами.

— Да я знаю, что не забеременею, все-таки, я врач, — ответила она и прижалась ко мне. Совсем, как Маркиза, только довольного урчания нет. — Просто хотела спросить у тебя, как у нас будет в будущем. И мне тоже очень понравилось. Я и не думала, что это так… Так прекрасно.

Ну это да, культура полового воспитания и навыков сейчас заметно отличается от будущего. Нет таких умений. Так что, здесь я могу еще многому научить.

Оля успокоилась и мы дошли до ее дома. Она жила за Волгоградским проспектом, в домах СДС, что расшифровывается, как я понял, «Совхоз декоративного садоводства» или «Строителей Дома советов».