Неподъемная ноша. Книга вторая. Часть вторая
Шрифт:
Вернусь с венгерского набега и отправлюсь спокойно с торговым караваном в Кяхту. Три-четыре месяца туда и столько же обратно. Нервы успокою, люди меня подзабудут, отряд потренирую и «чистые» деньги, спокойно заработаю'.
— На два, на два дня вы забудьте про меня — выхожу я из душа в чистой одежде, напевая себе песенку под нос.
— Я смотрю, помывка пошла вам на пользу — прокомментировал моё улучшившееся настроение Новак, сидя на полу плетёном стуле перед столом с кувшином и закуской, и лежащей моей шляпой.
— Умом Россию не понять, её лишь можно так принять — уставился я на соседний
— Вы никак и сочинительством ещё решили заняться? — подкалывает меня Новак.
— Да завтра как напишу вам всем… и каждому план — чуть не добавил «ударной пятилетки» — так вы тоже запоёте. — Подвигаю себе глиняный кувшин с квасом.
— Ну-ну. А это вы такой «калабрезой» выражаете свой протест и недозволенные умонастроения? — опять смеётся Новак и кивает на шляпу.
Да что ему так сегодня весело? Ну, никак я не пойму. И чего он к моей ковбойской шляпе прицепился.
— Как-как вы мою шляпу обозвали? — потянулся к ней, хотел взять.
— А вы разве не знаете? Эх, молодежь, молодежь. «Калабреза» — приподнимает мою шляпу, у меня перед рукой — имеет статус символа недозволенных умонастроений в империи из-за разных смутьянов.
(Это было связано с Калабрией — итальянской провинцией, откуда родом были многие повстанцы в отрядах Дж. Гарибальди. — истор. Справка)
— Чего за хрень? Какие протесты, какие символы? Это просто удобная кожаная шляпа для поездок — изумился я и руку перенаправляю на стакан с квасом, потом пью, не замечая вкуса. Чем они там, только наверху в Петербурге занимаются? Лучше бы с коррупцией боролись.
— И тем не менее. Не вздумайте в столице или в Москве в ней появиться — продолжает веселиться Новак, видя моё изумленное лицо и полное замешательство.
— Да-а. И какой дурак это придумал? — вырвалось у меня.
— Граф Нессельроде — уже более серьёзно Новак. — Следите за своими словами молодой человек. Ладно, в моей компании, но думайте, что вы говорите… и не повторите это в компании дворян.
— А… пойду-ка я своих людей проверю, как они там устроились — после пяти минут размышлений встаю из-за стола, и подхватываю свою шляпу.
Не успел я выйти со двора Борисова, как ко мне подбежал крестьянин и стал низко кланяться.
— Чего тебе болезненный? — да что опять случилось? Не шагу без приключений. А я так надеялся.
— Ваши люди стог сена забрали и на нём расселись. А я для скотины… — зачастил крестьянин.
— Стоп. Найти людей кто из лозы плести умеет. Корзинки там разные и другое. Завтра после обеда ко мне их приведёшь. Тогда через неделю с тобой рассчитаюсь за сено. Хороший железный нож получишь — если бы я себя в прошлые разы нормально не вел, крестьянин бы ко мне и не подошел. Плакался бы теперь перед Борисовым.
Но, а мой отряд как всегда отличился. Растут в мастерстве. Выбрали сухой холмик недалеко от водохранилища. Посередине поставили кухню и уже что-то готовят. Новые походные столы разложили. С одной стороны расположились башкиры, с другой мой сборный отряд. А вокруг себя расположили три дилижанса, получив небольшое укрепление
— Леонид, Владимир — отдаю шляпу Ремезу. — Соберите у наших шляпы и спрячьте до пересечения границы Империи. Пусть пока свои достанут старые. У кого нет, что с этим делать, с завтрашнего дня думать будем.
— Чего случилось? — любознательный Титов.
— Говорят, что в таких шляпах в нашей Империи только смутьяны и ходят из-за Гарибальди. На периферию я смотрю, такая новость тоже не дошла. — Местных не обижаем, без меня ничего не берём, а если кто берёт, пусть платит сам. За башкирами проследите. С Назиром я сейчас сам поговорю. Костер большой не разжигаем, а на ночь тушим. Охрана, как ночью, так и днём должна быть постоянно готова к нападению. Всё как по-походному — отдаю распоряжение. Доведём всё действия в походе до автоматизма и желательно, чтобы я почти не вмешивался.
— А это тут зачем? — опять Титов.
— Леонид проведёшь лекцию. Перед сном расскажешь нашему приставу, что бывает с разными раззявами. Мы вышли в боевой поход и никаких послаблений теперь не будет. Я всех предупреждал, что легко не будет. Больше на эту тему я разговоров чтобы и не слышал. Ещё не поздно уехать домой, быстро думайте — у прислушивающихся новичков вопросы отпали сами собой.
Назир расположился в центре своей группы, на плотно сбитом сене, возле маленького костерка. Я уселся рядом с ним на его большую конскую попону.
— Назир зачем костёр развели? Тепло же. Еда в кухне скоро будет? — у нас это фраза за время путешествие до Людиново стала чуть ли не приветствием.
— У нас котёл один на всех. Пища стыть будет — всё так первый раз объясняет он.
— Тут завод. Скоро сделаем вам каждому котелок, пусть и не такое как у моих людей. Завтра отправишь трех человек с Архипом и Николаем по лесам. Может, что подстрелят на обед из луков. И моих молодых пусть поучат луком владеть. С остальными тренировка с утра до завтрака — заодно займу молодых, чтобы без дела не болтались.
Поговорив ещё немного, отправляюсь в дом Борисова, в туже комнату, где ночевал тут первый раз.
Встают тут очень рано, с рассветом. Разная домашняя живность исправно исполняет роль будильников. Так что я, умывшись, пошел к своему лагерю. Первыми меня встретили вооруженные Андрей и два башкира. Молодцы. Похвалил и их и остальных своих начальников. Пока облачался и вооружался, я все думал, что и как мы будем делать в той самой Венгрии? Ну, приехали? А дальше-то что? При нынешних беспорядках поместья богачей будут хорошо защищены. Такой расхлябанности и пьянок как было в Польше, мы вряд ли застанем. Штурмовать будет затруднительно, если вообще возможно. Значит, деньги надо брать в другом месте. А в каком? Грабить местных жителей вообще не вариант. И долго и результата мало. Костёлы… да ну их нафиг. И несколько их, сколько в России потом вонь может подняться до небес. Опять до царя дойдёт. А он ещё тот церковный фанатик. А оно мне надо? Я и так как белая ворона.