Неподходящая женщина
Шрифт:
Ночь была поразительна. И не из-за новизны возникали такие необычайные чувства, такой восторг. Он еще и еще хотел испытать все это, и пришло еще одно правильное решение- взять Кэрри с собой. Импульсивно? Конечно, импульсивно. Он никогда не брал с собой женщин. Ну и что? А Кэрри берет. Почему? Потому что сейчас она — именно то, чего он хочет.
Мысленно он быстро подвел итог новому приключению. Итак, она красива — иначе ничего и не случилось бы. Но ее красота какая-то особенная, притягательная, влекущая, до сих пор он не встречал подобного. В ее теле изумительно все: красивая грудь, стройная талия, изящные
Ласкать ее, обладать ею — награда, подарок, везенье. Этого можно было ожидать, он же понимал, как она соблазнительна. Он понял, у нее были мужчины, но она не особенно опытна. По крайней мере, в привычных для него способах получения сексуального удовольствия.
Вспомнилась ее бурная реакция на его ласки прошедшей ночью, стоны страсти, экстаз, изумленный восторг в глазах. Алексеус чуть улыбнулся.
Его удовлетворение было совершенно особым, абсолютно новым, глубоким и сильным чувством — он открывал для нее, шаг за шагом, мир неизвестных ей чувственных радостей. Ничего подобного он не испытывал прежде ни с одной женщиной...
Ну, и почему же нет? Она совершенно иная, чем привычный ему тип женщин. Потому и ощущения другие. Вот и все. Просто другие.
Алексеус снова взглянул на Кэрри. Она просматривала журнал. Изящный изгиб шеи, профиль не просто красивый, а еще и очень милый — не хотелось отрывать глаз. Да, действительно, она иная. И дело не только во внешности и стиле.
Это еще и индивидуальность.
Ее манера держаться, спокойная и выдержанная. Ей не нужно постоянно разговаривать с ним, вести утонченные беседы, задавать вопросы и чего-то требовать. Она только улыбается, встретившись с ним взглядом, даже немного застенчиво, и отводит глаза. Похоже, она безразлична к вниманию мужчин. Все его знакомые женщины знали, как они хороши, принимали внимание мужчин как должное, им оно требовалось, были необходимы обращенные на них мужские взгляды.
Кэрри — совсем другая. Когда она шла с ним рядом, все головы были повернуты в ее сторону. Она этого либо просто не замечала, либо это ее немного смущало, а временами - и это чувствовалось — ей было неприятно.
Она провела несколько часов в магазинах Найтсбриджа с персональным стилистом его компании. Когда она входила в VIP-холл аэровокзала, он увидел результат.
Если накануне вечером она выглядела бессознательно эротично в своей черно-белой униформе, то сегодня производила просто ошеломляющее впечатление. На ней был костюм цвета морской волны - жакет с рукавом до локтя и узкая недлинная юбка, простая прическа с низким строгим пучком. Ее профиль с этой прической напоминал картины прерафаэлитов.
Хочется смотреть и смотреть на нее.
Поднимаясь за Кэрри по трапу самолета, Алексеус знал наверняка, что он определенно- абсолютно определенно - принял превосходное решение.
Две недели в Нью-Йорке. Две недели с Алексеусом.
Две недели мира, жизни, о которых Кэрри никогда и не мечтала. Совершенно не похоже на то, что она знала, как жила. С каждым днем - а точнее, с каждой ночью - ее прошлая, реальная жизнь уходила бесконечно далеко. А эта, новая, делалась реальной.
Фантазия становилась былью.
Разве
Главное, Алексеус всегда рядом с ней.
Стоило только подумать о нем, как у нее слабели ноги. А часы в его отсутствие были скучными и серыми. Они часто появлялись в обществе, и, похоже, Кэрри вполне устраивала Алексеуса как спутница, хотя дамы на вечерних приемах были яркие, блестящие, уверенные в себе, явно успешные. В сравнении с ними Кэрри казалась себе скучной и нудной.
Она не позволит этим ощущениям подавить ее. В конце концов, Алексеус сам выбрал и пригласил ее, понимая, что они из разных миров. Она с ним — вот и все!
Кэрри не знала, почему так случилось. Не задавала себе подобных вопросов. Просто принимала все как есть.
Так же, как и не думала о том, сколько такая жизнь будет продолжаться. Это же сказка. Фантазия. В реальности так быть не может. Она живет в сказке. Дело не в богатстве и блеске, они лишь внешнее. Позолота. Золото — Алексеус, бесценное сокровище, он делает это время таким драгоценным.
Но когда-то все кончится...
Сказка всегда кончается. Но не сегодня, не этой ночью. Не думать...
Но вот наступил последний день пребывания Алексеуса в Нью-Йорке. Кэрри не позволяла себе думать об этом. Но на ее груди словно лежал тяжелый камень. За завтраком она, несмотря на собственные старанья, была подавлена и к еде почти не притронулась.
— Ты не голодна? — удивился Алексеус, ведь по утрам, после ночи любви, у нее был всегда отменный аппетит.
— Не голодна, — Кэрри отложила вилку, не доев свои любимые яйца-пашот на английском маффине.
— Неважно себя чувствуешь? — с искренним сочувствием произнес Алексеус.
— Да, ведь сегодня последний день нашего пребывания здесь, — быстро взглянула на него Кэрри.
— Тебя так восхитил Нью-Йорк? Ты и в магазины почти не заходила. Ну, может, магазины Чикаго тебя больше привлекут?
— Чикаго? — удивилась Кэрри.
— Мы туда отправляемся. У тебя ведь нет срочных дел в Лондоне?
Тяжелый неповоротливый камень в груди начал таять, словно лед на летнем солнце.
Как решиться поверить счастью?
Алексеус следил за сменой эмоций на ее лице. Он уже наблюдал нечто подобное в их первый вечер в Нью-Йорке, когда Кэрри, надев вечернее платье ценой в пять тысяч долларов, увидела в зеркале свое отражение. Сперва она глядела на себя с недоверием, затем — смущенно, а потом ее лицо осветилось радостью. Ее реакция всегда была честной и непосредственной, и Алексеусу это очень нравилось. Пили ли они коктейли на верандах небоскребов или на палубах многомиллионных яхт на Гудзоне, сидели в бельэтаже на мюзиклах Бродвея — он всегда с восторгом всматривался в ее выразительные, прекрасные черты.