Неподходящее занятие для женщины (Неженское дело)
Шрифт:
– Я не думаю, что Марк Кэллендер был таким, – заметила Корделия мягко.
– Не знаю, возможно, – сказала мисс Маркленд и посмотрела на Корделию испытующе. – Я почти не сомневаюсь, вы думаете: старуха завидует молодости. Что ж, этим грешат многие люди моего возраста.
– По-моему, завидовать здесь нечему. В конце концов, молодость – это не какая-то привилегия. Ее нам всем достается поровну. Просто некоторые рождаются в лучшие времена или в более обеспеченных семьях, но с молодостью это не имеет ничего общего. Быть молодым иногда бывает просто невыносимо. Неужели вы этого не помните?
– Я помню и это, и многое другое…
Корделия замолчала, почувствовав, что разговор принял странный
– К нему однажды приезжала подружка. По крайней мере мне показалось, что она его возлюбленная, иначе – с чего бы ей приезжать? Было это дня через три после того, как он начал у нас работать.
– Как она выглядела?
– Красивая. Вся такая светлая, с лицом, как у ангела Боттичелли: нежным, овальным и немного пустоватым. Это была иностранка, француженка, я думаю. И, очевидно, богатая.
– Почему вы так решили?
– Потому что она говорила с иностранным акцентом, приехала на белом «рено», несомненно, ее собственном, и одежда на ней была дорогая. Потому, наконец, что она подошла к дому и потребовала Марка с той небрежной самоуверенностью, на которую способны только богатые.
– Они виделись?
– Да. Когда она появилась, он работал в саду. Я провела ее туда. Он встретил ее совершенно спокойно и попросил подождать в коттедже до начала обеденного перерыва. Можно было заметить, что встреча ему приятна, но особой радости он не обнаружил. Мне он свою гостью не представил, потому что я сразу ушла к себе. Больше я ее не видела. – Прежде чем Корделия смогла произнести хоть слово, мисс Маркленд продолжала:
– Я вижу, вы не прочь пожить здесь немного?
– Ваши родственники не будут возражать? Мне не хотелось бы нарываться на отказ.
– Они даже не узнают об этом, а узнают – им это будет все равно.
– А вы сами?
– Ничего не имею против. Беспокоить вас здесь я не буду.
Они разговаривали шепотом, как в церкви. Наконец мисс Маркленд поднялась.
– Я полагаю, что вы взялись за эту работу из-за денег. Впрочем, почему бы и нет? Радея о чужом человеке бескорыстно, вы рискуете оказаться чересчур глубоко втянутой в его судьбу. Учитывая, что речь идет о покойнике, это и неумно, и небезопасно.
Корделия едва могла дождаться, пока мисс Маркленд скроется за калиткой, так ей хотелось поскорее осмотреть коттедж. Именно здесь все произошло. Здесь начиналась для нее настоящая работа.
Самое время вспомнить подходящую цитату из учения старшего инспектора. «Осматривайте любое помещение, как осматривали бы деревенскую церковь. Сначала обойдите здание кругом. Составьте себе полное представление о нем снаружи и внутри, а уже затем начинайте делать выводы. Подумайте, что вы увидели. Не что вы ожидали или надеялись увидеть, а именно – что вы заметили на самом деле».
Стало быть, этот человек любит сельскую церковную архитектуру, что, несомненно, характеризует его с наилучшей стороны. Она твердо знала, что это подлинная теория из арсенала Далглиша, поскольку Берни относился к церквам – будь то в городе или в деревне – с суеверной подозрительностью. Она решила последовать совету.
Сначала Корделия обошла коттедж с востока. Там, почти полностью скрытая живой изгородью, стояла деревянная кабинка туалета с закрытой на задвижку дверью. Она заглянула внутрь. Внутри было чисто и пахло свежей краской. Она потянула за цепочку – с бачком все было в порядке. На двери был закреплен рулон туалетной бумаги, здесь же висел пакет, в котором была аккуратно уложена оберточная бумага из магазина. Он был хозяйственным молодым человеком.
К туалету лепился покосившийся сарай. В нем она обнаружила старенький, но хорошо ухоженный мужской велосипед, банку белой эмульсионной краски,
Она вышла к фасаду коттеджа. Здесь все было иначе, чем с противоположной стороны. У Марка Кэллендера руки не дошли до этих джунглей, среди которых дорожка почти совсем затерялась. Толстые ветви ползучего куста, усыпанные маленькими белыми цветами и колючками, охватывали как решеткой окна первого этажа. Ворота, ведущие на дорогу, заклинило, и они открывались ровно настолько, чтобы сквозь створки мог протиснуться человек. По обе стороны от них стояли, как часовые, два остролиста, покрытые густым слоем пыли. Живая изгородь перед домом достигала человеческого роста.
Бросив последний взгляд на пространство перед домом, она вдруг заметила среди густой травы чуть в стороне от дорожки какое-то цветное пятно. Это была скомканная страница из иллюстрированного журнала. Корделия расправила ее и обнаружила, что это цветная фотография голой девицы. Она стояла спиной к камере, слегка наклонившись вперед и выпятив ягодицы. Корделия обратила внимание на дату в верхнем углу страницы. Майский номер. Значит, журнал или по крайней мере этот обрывок попали в коттедж, когда Марк уже был здесь.
Она застыла на месте с журнальной страницей в руках, стараясь понять, почему ей это так неприятно. Картинка, конечно, сальная, но не более чем те, что во множестве можно увидеть в киосках лондонских окраин. И тем не менее, пряча сложенную иллюстрацию в сумку (все-таки она говорит о чем-то, своего рода документ), Корделия чувствовала горечь. Может быть, слова мисс Маркленд оказались более пророческими, чем она сама предполагала? Уж не подвергается ли она, Корделия, опасности растаять от сантиментов по умершему юноше? Журнал, возможно, не имел к Марку никакого отношения. Страницу мог обронить кто-нибудь из посетителей. Теперь Корделия жалела, что вообще заметила ее.
Она обошла коттедж с западной стороны и сделала еще одно открытие. В зарослях бузины прятался маленький колодец всего около четырех футов в диаметре. Сруба над ним не было, но его закрывала тяжелая деревянная крышка с кольцом. Корделия заметила, что крышка заперта на висячий замок, который, хотя и проржавел, был все еще достаточно крепок. Кто-то побеспокоился оградить от опасности упасть туда любопытных детишек и захожих бродяг.
Теперь настало время осмотреть коттедж внутри. Сначала кухню. Она была небольшая, с окошком над раковиной, выходившим на восток. Его переплет совсем недавно покрасили, а стол покрыли новым красным пластиком. В тесном настенном шкафчике стояло с полдюжины банок пиво, коробка с мармеладом, лежало немного масла и заплесневелый обрезок ветчины. Именно в кухне Корделия обнаружила источник того неприятного запаха, который почувствовала, едва вошла в коттедж. На столе стояла бутылка из-под молока, где оставалось еще около половины содержимого. Молоко свернулось и превратилось в плотную массу, покрытую сверху коркой плесени, По другую сторону от стола располагалась керосиновая плитка на две горелки, на одной из которых стояла кастрюля. Корделия приподняла крышку, и в нос ей ударило отвратительной кислятиной. Достав из ящика стола ложку, она помешала густое варево. Похоже – тушеная говядина. Куски позеленевшего мяса, расплывшаяся картошка… Под раковиной стояла оранжевая коробка, которую использовали для хранения овощей. Картофелины сморщились, луковицы проросли зелеными побегами, морковь высохла. Итак, здесь ничего не тронули. Полиция увезла труп, собрала те доказательства, которые показались ей необходимыми, но после этого ни Маркленды, ни родственники умершего, ни его друзья не пожелали прийти сюда и навести порядок, стереть следы последних дней его жизни.