Неподходящее знакомство
Шрифт:
Ну ничего, она не должна принимать решение немедленно. У нее в запасе почти двое суток.
Но в глубине души Джозефин уже знала, каким оно будет. И задрожала от радостного, нетерпеливого ожидания.
Ей казалось, что среда никогда не наступит. Два дня тянулись, словно два месяца. В течение рабочих часов Джозефин трудилась с утроенным пылом и энергией, но вот ночи… ночи – совсем другое дело. Она металась по постели, то проваливаясь в беспокойную дремоту, то просыпаясь с колотящимся от тревожащих сновидений сердцем. Все ее
Во вторник ей пришлось отправиться на условленную встречу с Самантой, хотя в нынешнем состоянии она с большим удовольствием уклонилась бы. Но Джозефин знала, что этим вызовет повышенный интерес старшей сестры и бесконечный поток вопросов, связанных с ее личной жизнью.
Но, к ее крайнему удивлению, Сэмми встретила ее, сияя улыбкой.
– Дорогая моя, – проворковала старшая сестра, целуя младшую и оглядывая ее с ног до головы. – Ты сегодня великолепно выглядишь.
– Ты тоже, – искренне ответила Джозефин, отвечая на поцелуй.
Сэмми, казалось, помолодела лет на пять по сравнению с уикендом. Из глаз исчезло напряженное выражение, и она вся будто светилась изнутри.
Если эти перемены произошли в недавно еще подавленной и поникшей Саманте благодаря жеребцу Гарри, то Джозефин готова была преисполниться к нему благодарности, несмотря на терзающие ее сомнения и опасения.
– Я вчера звонила Лилиан, – заявила Саманта, когда они приступили к еде. – Знаешь, какой номер выкинул ее драгоценный супруг?
– Знаю, – ответила Джозефин, но сестра не обратила никакого внимания на ее слова и оживленно продолжала:
– Этот мерзавец ушел к какой-то девице и уехал с ней отдыхать на Гавайи. Представляешь? После того как отказался провести там их собственный медовый месяц. Помнишь, он говорил, что экономит, хочет купить большой дом? Лилиан, бедняжка, в полном отчаянии. Настолько, что хочет плюнуть на этот чертов дом и переехать к матери в Вермонт. Говорит, ей противно смотреть вокруг себя. Все напоминает этого негодяя, который попрекает ее тем, что она немножко поправилась. Впрочем, я ее понимаю. – И Саманта накинулась на свой салат.
– В Вермонт? Что она там будет делать?
– Растить ребенка. Найдет себе хорошего парня и снова выйдет замуж. Она, знаешь ли, очень привлекательная молодая женщина. А полнота ее – явление временное. За ней будут увиваться все подряд.
Джозефин нахмурилась.
– Не думаю, что ей это сейчас интересно.
– Ничего, время идет быстро. Раны залечиваются скорее, чем кажется вначале.
– Судишь по своему опыту? – с горечью спросила Джозефин.
Ее удивляло, что Саманта с такой легкостью забыла свое великое чувство. И было обидно за Эдди – милого, умного, обаятельного Эдди.
– Ну-ну, Джози, к чему такой тон? А я-то полагала, что ты порадуешься за меня.
– За тебя? Ты ни словом не обмолвилась о своих планах, – напомнила ей Джозефин.
–
Бог ты мой, ужаснулась младшая сестра. А я считала, что она позвала меня, чтобы в очередной раз пожаловаться на поведение Эдди… Устроить личную жизнь? С этим безмозглым жеребцом Гарри?
Но она заставила себя улыбнуться и тихо сказала:
– Если ты серьезно этого хочешь, Сэмми, то я искренне желаю тебе счастья.
Саманта сверкнула белозубой улыбкой и нежно похлопала сестру по руке.
– А я желаю того же тебе, моя ненаглядная девочка.
Джозефин едва не взорвалась, но сдержалась и опустила взгляд.
– Я довольна своей жизнью, Сэмми, – ответила и мысленно прибавила: а завтра в это время буду наверху блаженства.
7
Джозефин остановилась, огляделась по сторонам и ужаснулась.
Что это со мной? – подумала она. Совсем с ума сошла. Веду себя как… как… Она заколебалась, подбирая сравнение, потом махнула рукой. Да и что тут сказать?
Спальня, гостиная и ванная выглядели так, будто стали жертвой неумелого грабителя, перевернувшего вверх дном весь дом, но так и не добившегося желаемого результата.
И сама хозяйка чувствовала себя в точности как такой злосчастный грабитель.
Она вернулась с работы пораньше, приняла ванну, вымыла голову, высушила волосы и распустила их по плечам. Выбор духов не составил труда: конечно, «Магия ночи», ее любимые, сладостные, как сама любовь. Потом занялась ногтями – сняла старый лак, подстригла, подточила их и заново покрыла темно-красной эмалью.
Оставалось выбрать наряд. И это оказалось самым трудным. Ничто из ее многочисленного гардероба не удовлетворяло Джозефин. То слишком чопорное, это – легкомысленное. В зеленом платье она на себя не похожа, желтый костюм, так нравившийся всего месяц назад, сегодня вызывал раздражение. Ей хотелось почти невозможного – выглядеть сексуально и одновременно невинно. Чтобы Дуглас сходил с ума от вожделения так же, как и она и сейчас, и все последние дни, но терзался сомнениями – удастся ли добиться желанной цели.
До выхода оставалось десять минут, а она все еще была не готова.
Джозефин решительно тряхнула головой, взглянула на себя в зеркало – щеки пылают, глаза блестят… Неплохо, совсем не плохо. Белое кружевное белье оттеняет и подчеркивает загар. Вот только одна беда – для ресторана оно не годится.
Но раз уж белое сегодня идет ей и к тому же символизирует невинность… Джозефин решилась – надела белую блузку, открывающую ее загорелые плечи. Хорошо, очень хорошо. И длинную шелковую юбку, такую легкую, что при малейшем движении она обрисовывает силуэт стройных ног. А бирюзовые туфли с вынутым носком еще удлинили их. Не хорошо, а прекрасно!