Неподобающая Мара Дайер
Шрифт:
Меня скрутила вина. Я сделала движение в сторону кухни, но Даниэль схватил меня за руку и молча покачал головой. Я сощурила глаза так, что они превратились в щелочки.
— Доверься мне, — одними губами выговорил он.
Мы оба стояли совершенно неподвижно, когда отец заговорил:
— Алло, Майкл? Это Маркус. Как поживаешь? А я вообще-то не очень хорошо.
Потом он коротко изложил суть дела.
Я уловила слова «психически нестабильна», «травматический» и «наблюдение
— Ну? — Голос матери.
— Он размышляет над этим. Он хороший парень, — негромко проговорил отец, а мама со стуком открыла буфет.
Даниэль поманил меня к себе.
— Послушай, — прошептал он. — Мы сейчас войдем, и ты будешь вести себя так, как будто это лучший день в твоей жизни. Не говори ничего о Моралес, хорошо? Я справлюсь с этим.
У меня даже не было шанса ответить, прежде чем Даниэль одним чересчур сильным движением закрыл за нами дверь. Наверное, стук услышали даже в Броварде.
Мама высунула голову из кухни.
— Привет, ребята! — слишком жизнерадостно сказала она.
— Привет, мама, — ответила я с фальшивой улыбкой.
Меня подташнивало, я была расстроена и чувствовала себя виноватой. И мне было трудно смириться с тем, что такова моя жизнь.
Мы вошли на кухню и увидели, что отец сидит за столом. Вокруг его глаз появились темные круги, он выглядел более худым, чем обычно.
— Ну, разве это не мои давно пропавшие дети? — с улыбкой сказал он.
Я вытерла влажный лоб и подошла, чтобы поцеловать его в щеку.
— Как прошел день, малышка?
Даниэль кинул на меня через плечо многозначительный взгляд.
— Отлично! — заявила я с преувеличенно большим энтузиазмом.
— Мара помогала мне подготовиться к вечеринке-сюрпризу в честь Софи, — сказал Даниэль, открыв холодильник.
О?
— О? — сказала мама. — Когда праздник?
Даниэль вытащил яблоко.
— Сегодня вечером, — сказал он, откусив кусок. — Мы отправляемся через пару часов. У вас есть какие-нибудь планы?
Мама покачала головой.
— Где Джозеф? — спросила я.
— У приятеля, — ответила мама.
Я открыла было рот предложить, чтобы родители куда-нибудь выбрались, но Даниэль меня в этом опередил.
Мама посмотрела на отца.
— Думаю, ваш папа порядком занят.
Папа взглянул на нее. В его взгляде была тысяча непроизнесенных слов.
— Наверное, мне не помешал бы свободный вечер.
— Чудесно, — сказал Даниэль. — Ты его заслужил. Мы с Марой собираемся еще кое-что распланировать, а потом я ненадолго прикорну перед вечеринкой.
Господи, я могла бы прямо сейчас расцеловать Даниэля.
— И
Я клюнула маму в щеку и быстро повернулась, прежде чем та успела заметить, что я в поту. Потом направилась к своей комнате.
— Итак, вы настроились на сегодняшний вечер? — крикнула мама вдогонку.
— Ага! — ответил Даниэль.
Я кивнула и помахала, не оборачиваясь, прежде чем завернуть за угол коридора.
За углом мы с Даниэлем встретились.
— Даниэль…
Он поднял руки.
— Не за что. Просто… Расслабься, хорошо? У тебя такой вид, будто тебя сейчас стошнит.
— Думаешь, они купились?
— Да. Ты хорошо справилась.
— Но как же дело папы? Он не может его бросить, не может бросить из-за меня…
Я с трудом сглотнула и попыталась вернуть себе душевное равновесие.
— Завтра, до того, как появится Ной, я подниму шум до небес, мол, ты отлично справляешься. Как сильно ты помогла на вечеринке.
— Ты удивительный. Правда.
— Я тоже тебя люблю, сестренка. Иди ложись.
Мы с Даниэлем направились к своим комнатам. Уже стемнело, и волоски поднялись у меня на загривке, когда я проходила мимо семейных фотографий. Я повернула в другую сторону, к стеклянным дверям, выходившим на задний двор. В коридоре были включены лампы, отчего темнота снаружи казалась непроницаемой. И, странно, всякий раз, когда я приближалась к стеклу, меня охватывало чувство, что там кто-то есть, прямо там, снаружи: нечто крадущееся, нечто жуткое, нечто… Нет. Ничего. Ничего там нет.
Я добралась до своей комнаты и метнулась к столу, на котором стоял пузырек с «Зипрексой». Спустя неделю мама доверяла мне настолько, что оставляла пузырек в моей комнате. Я не помнила, принимала ли я нынче утром лекарство. Наверное, нет. Вот откуда вся эта история с Моралес — то, что она умерла, было простым совпадением. Подавилась. Совпадение.
Я вытряхнула таблетку на трясущуюся ладонь, швырнула в глотку и проглотила без воды. Она прошла по пищеводу медленно, болезненно, оставив горький привкус на языке.
Я скинула обувь и, забравшись в постель, зарылась лицом с прохладные хлопковые простыни.
Когда я проснулась, было далеко за полночь — второй раз в жизни я проснулась из-за того, что кто-то колотил в окно моей комнаты.
Меня охватило ощущение дежавю, словно влажное шерстяное одеяло, колючее и неудобное. Сколько раз мне еще предстояло это пережить?
Шагнув с кровати, я вслепую, нервничая, прокралась к окну. Сердце мое прыгнуло в глотку, когда я открыла жалюзи, приготовившись увидеть лицо Джуда.