Неподвижно летящая стрела
Шрифт:
— Ну вот так. Получается, Макар и Олег были последними, кто видел Михаила живым.
— Кошмар какой. А Олега тоже подозревают?
— Нет, как ни странно. Почему-то обвинение предъявлено только Макару. А хотите, я покажу вам его фото? — спросила Карина.
Дина кивнула.
Достав с верхней полки альбом, Карина раскрыла его и положила перед Диной.
Со снимка смотрел молодой улыбающийся парень, светлые волосы, открытый взгляд.
— Это Макар? — не веря своим глазам, спросила
— Да, это он. А вот он с Михаилом, — она выкладывала фотографии одну за другой. — А вот здесь — с отцом Михаила, Григорием. Еще — Лариса, мама Миши. А это Альбина и оба мальчика…
— Знаете, а я ведь видела Макара недавно. И Михаила тоже видела. Мы с мужем ехали в экскурсионном автобусе, и парни сидели перед нами.
— Когда это было?
— Второго октября. Они вели себя как хорошие друзья, собравшиеся на приятную прогулку. Только Макар, пожалуй, был несколько отстранен от других. Третий, интересно, кто был? Вы узнали?
Карина пожала плечами.
— Коля Фокин, — слабым голосом сказала Альбина. — Мне Макар говорил.
— Ну вот, пока те двое дурачились, ваш Макар спокойно смотрел в окно. Он выглядел серьезнее их. А после, когда экскурсия у нас закончилась, я видела всех троих ребят у реки. Они стояли и о чем-то, судя по жестам, спорили.
— Второго числа пропал Михаил, десятого на берегу Мзымты обнаружили его труп, а семнадцатого арестовали Макара.
Карина со вздохом закрыла альбом и поставила его обратно.
— Как думаете, ваш муж возьмется за это дело? — повернулась она к Дине. — Сможете вы его уговорить?
— Я попытаюсь, — смутилась Дина. — Он бывает непредсказуем… но все, что зависит от меня, я сделаю.
— Так с вами в город после экскурсии никто из мальчиков не возвращался?
— Нет. Странно как-то это все.
— Мне страшно… — прошептала Альбина. — С этим ущельем что-то не то. Оно убивает людей. Тени, живущие там, жаждут новой крови. Они забирают к себе ныне живущих.
— Ужас какой, — передернула плечами Дина. — Неужели это правда?
— Не знаю, — вздохнула Карина. — Зря Макар поехал туда, ох, зря…
— Дина, ты хотя бы понимаешь, о чем просишь меня? Я, вообще-то, приехал сюда отдыхать.
— Маркуша, но мне их так жалко! Неужели им ничем нельзя помочь?
— Ты, наверное, удивишься, но открою тебе страшную тайну: я не господь бог.
— Да? А чего же ты раньше молчал, я так надеялась.
Она встала и отошла к окну. Плечи ее безвольно поникли, и Марку вдруг стало стыдно. Чего он, в самом деле, набросился на жену? Ну откуда ей знать, что такое судебная система?
— Дина, — насколько мог, мягко произнес он, — ты знаешь, что это такое, когда необходимость качественно и
Дина отрицательно качнула головой.
— А потом, когда ты все-таки находишь эту самую чертову истину, оказывается, что она никому не нужна.
— Почему?
— Потому что наша судебная система имеет глубоко обвинительный уклон.
— То есть?
— То есть готовность судьи априори согласиться с предъявленным обвинением. Естественно, вся судебная процедура при этом рассматривается не более чем скучный ритуал.
— Не может быть, я тебе не верю, Марк. Ты просто не хочешь браться за дело и ищешь причины.
— Я понимаю, тебе, человеку, далекому от правосудия, это кажется дикостью. Но, однако, это так. Если человек попал в эту мясорубку, его ничто не спасет.
— Так не бывает. Выход всегда есть. Даже из желудка удава как минимум два выхода.
— Очень остроумно. Но вся беда в том, что наше правосудие весьма мало напоминает известный анекдот.
Марк опять начал распаляться, и Дина состроила несчастную мину.
— Марик, но не может же быть, чтобы не было ни единого шанса. Кого-то же оправдывают, в конце концов!
— Меньше телевизор смотри, — буркнул Марк. — У нас процент оправдательных приговоров сейчас ничтожно мал, а с каждым годом становится все меньше и меньше.
— Ну и что, что мал. Он же все-таки есть! — не сдавалась Дина.
— Да, есть. Можешь со спокойной совестью списать его на чудо.
— Знаешь, если ты боишься, что проиграешь, то так и скажи.
— Да, боюсь! — вспылил Марк. — У меня сейчас идеальная репутация, клиенты знают, что если наняли меня, то я сделаю все, от меня зависящее, и даже больше. А взяться за заведомо проигрышное дело, да еще такое, о котором судачит весь город, это надо быть круглым дураком.
— Если вам досталось болото — сделайте из него пруд.
— Это ты к чему сейчас сказала?
— Даже если тебе ничего не удастся сделать для парня, ты приобретешь еще большую известность. Тебя знали некоторые, а так узнают все.
Марк сел в кресло и закинул ногу на ногу.
— Мне моей сегодняшней известности вполне хватает. Нельзя объять необъятное.
— Хорошего много не бывает.
— Ты заблуждаешься. Тебя просто никогда не кормили манной кашей насильно. Ну да ладно. Лучше расскажи мне, с чего это ты вдруг воспылала такой неистовой любовью к совершенно незнакомым людям?