Непогребенный

Паллисер Чарльз

Думаю, в ту минуту, когда я приблизился к парадной двери и прочел послание, которое убийцы не успели убрать, они как раз стаскивали со старика верхнее платье. Услышав мой стук, они должны были содрогнуться, так как он застал их в самый опасный момент предприятия. Вероятно, они заглянули через дверную щель из холла в общую комнату, увидели, что там находится всего лишь мальчишка, и решили подождать, пока я уйду.

Я отнял у них не меньше четверти часа, так что им не хватило времени протащить тело по коридору в столовую, как было задумано. Поэтому они решили оставить его на месте. (Вот почему Фиклинг так ужаснулся, когда доктор Куртин выразил желание осмотреть столовую.) Тем временем Фиклинг,

с доктором Куртином, приблизился к порогу дома, но, не обнаружив условленного сигнала, увел его обратно, к себе домой.

Как только я ушел, миссис Слэттери в одежде своего брата убрала со стола обед, выпачкала тарелки, словно мистер Стоунекс ими воспользовался, а еду упаковала, чтобы забрать с собой. Затем она приготовила приборы для чая и выложила на стол пирожные, которые сама же рано утром испекла, – именно их запах привел доктора Куртина к дому заговорщиков. Ее сын в это время разоблачался в кабинете, чтобы не испачкать в крови платье, когда будет уродовать топором лицо своего дяди.

Должно быть, я учинил немалый переполох, поскольку Слэттери не полагалось бы в этот раз опаздывать: репетиция, а затем вечерня должны были обеспечить ему надежное алиби. К тому же после моего нечаянного вмешательства у них оставалось всего несколько минут, чтобы отыскать завещание, а без этого вся затея теряла смысл, если их целью было обогатить себя, а не школу певчих. Они взялись за обыск общей комнаты. Не найдя завещания, изобретательная актриса придумала историю с пропавшим отчетом об убийстве Фрита, чтобы продолжать розыски прямо под носом доктора Куртина. В спешке заговорщики допустили одну маленькую ошибку, забыв стереть надпись мелом и спрятать грифельную доску.

Через минуту-другую после моего ухода Слэттери спешно покинул новый дом настоятеля, посетил, вероятно, пивную, где осушил мимоходом стакан пива, и явился на репетицию – как я заметил, случайно заглянув в окно, – с минимальным опозданием. Только после этого его мать зажгла в окне столовой свечу, сообщая Фиклингу, что пора вести доктора Куртина.

И в заключение успех заговорщикам обеспечил Фиклинг, догадавшийся по плохому ходу часов, что старый мистер Стоунекс повторил его остроумную идею, использовав часовой футляр в качестве тайника. Как следствие, завещание было благополучно уничтожено, а наследство досталось сестре жертвы. Эту тему можно завершить любопытным постскриптумом. Как сообщила одна швейцарская газета, старая леди пережила всех в своем состоятельном семействе (и унаследовала, вероятно, долю, которая досталась ее сыну); не имея, таким образом, наследников, она умерла без завещания, и ее имущество перешло к швейцарской казне.

Позднее, в субботу утром, остальные мальчики ушли. Я остался один, и, к моему восторгу, Эпплтон с женой забыли о моем существовании. Тело так ныло после порки, что я не смог, как обычно, отправиться на прогулку по городу. Вместо этого я глазел из окна классной комнаты и раздумывал о событиях предыдущего дня. Новость о самоубийстве Перкинса добавила к моим телесным мукам моральные. Укрытый покрывалом, чтобы хоть немного согреться (разводить огонь для себя одного мне не разрешалось), я лежал в комнатушке верхнего этажа и думал о том, какое жалкое, одинокое Рождество ждет меня назавтра – а ведь я мог бы в этот день рассматривать карты мистера Стоунекса и есть его обед. Мне было жалко старика, но еще больше я жалел Перкинса, его вдову и сирот и не переставал спрашивать себя, не мог ли я спасти ему жизнь, если бы набрался смелости и поведал кому-нибудь об увиденном и показал ключи. Но нашелся человек, который обо мне не забыл. К полуночи я услыхал знакомый скрип и понял: это доктор Шелдрик карабкается по лестнице, дабы втереть бальзам в мои раны.

Филип

Бартрам, Турчестер, 17 августа 1919

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Имена исторических персонажей, живших ранее конца девятнадцатого века, даны курсивом.

Адамс: сержант полиции.

Альфред: король Уэссекса в девятом веке.

Антробус, майор: суперинтендент полиции.

Аттард: коронер.

Баббош, миссис: служанка мистера Стоунекса.

Балмер: смотритель строения.

Бартрам, Филип: издатель отчета Куртина.

Беоргтнот:племянник Альфреда, согласно «De Vita Gestibusque Alfredi Regis».

Бергойн, Уильям: каноник-казначей.

Бергойн, Уиллоуби: офицер парламента и племянник каноника Бергойна.

Булливант, Джайлз: корреспондент антиквария Ралфа Пеппердайна.

Вулфлак: согласно «De Vita Gestibusque Alfredi Regis », епископ Турчестерский во времена Альфреда, мученик.

Газзард: старший служитель.

Гамбрилл, Джон: каменщик собора.

Гримбалд: предполагаемый автор « De Vita Gestibusque Alf redi Regis» («Жизни Альфреда Великого»).

Карпентер, доктор: врач.

Клаггетт: старший служитель.

Куитрегард: первый помощник библиотекаря.

Куртин, Эдуард: автор рассказа.

Леофранк: в начале двенадцатого века епископ Турчестерский.

Лимбрик, Эллис: мать Томаса.

Лимбрик, Роберт: отец Томаса, служивший помощником каменщика собора.

Лимбрик, Томас: мастер у Гамбрилла.

Локард, миссис: жена библиотекаря.

Локард, Роберт: библиотекарь.

Нейпир, мисс: автор «Турчестерской тайны».

Пеппердайн, Ральф: антикварий, в 1663 году обнаруживший в библиотеке документ, поисками которого занимается Куртин.

Перкинс, Эдди: официант в гостинице «Ангел».

Поумранс: второй помощник библиотекаря.

Синнамон: регент.

Систерсон: ризничий.

Слэттери, Мартин: помощник органиста и учитель в школе певчих.

Стоунекс: старый банкир, который был убит.

Стоунекс, миссис: мать Слэттери.

Торрольд: адвокат Стоунекса и фонда собора.

Уоттам: секретарь-управляющий в банке Стоунекса.

Фиклинг, Остин: школьный учитель в академии Куртенэ, товарищ Куртина по Кембриджу.

Фрит, Ланселот: заместитель настоятеля, впоследствии сделался настоятелем и был убит.

Холлингрейк: библиотекарь, затем казначей.