Непокобелимый

Миято Кицунэ

В прошедшие выходные удалось немного поболтать с Регулусом, справившись о том, как у брата дела, так что Сергей считал, что вполне влился и всё предусмотрел, как внезапно наступило полнолуние. И только тогда он вспомнил, чем же Сириус занимался в такие ночи с друзьями. Но самое главное: анимагия! Превращаться в пса Сергею ещё ни разу не доводилось. За лето было благом хотя бы выучить основы, куда там такие сложности, как анимагия. И тут Джеймс со своим напоминанием, как обухом по голове! Ладно ещё, заранее сказал, а не разбудил ночью и не сказал «Пошли». Удалось выторговать себе отсрочку.

Так что Сергей нашёл заброшенный класс на втором этаже и уже несколько часов пытался настроиться и превратиться в собаку, то есть в пса. И у него ничего не выходило.

Возможно, что для анимагии необходимо было настоящее призвание?

После нескольких десятков попыток Сергей остановился и решил зайти к превращениям в животное с другой стороны. Всё же Сириус смог обучить того же Питера Петтигрю, а значит, следует воспользоваться его же советами, а там тело, привыкшее к преобразованиям, само как-нибудь…

То, что он зашёл с другой стороны, очень даже помогло, и Сергей на самом деле смог настроиться, и превращение удалось. Да. Но сторона, видимо, недаром была другая, а с другой стороны от лицевой, как известно, находится жопа. Именно это слово пришло Сергею на ум, когда кабинет со старыми партами стремительно увеличился в размерах, его ноги превратились в какие-то высушенные культяпки с растопыренными пальцами и когтями, а ещё была видна чёрная спина и перья вдоль тела, которые он узрел, свободно повернув голову почти на сто восемьдесят градусов.

Сергей изрядно перепугался и, растерявшись, даже не понял, в кого это он такого превратился, осознал лишь, что ни разу не кобель. Он попытался взмахнуть руками, но неловко запорхал крыльями, которые распустились и совершенно не желали складываться, как были. Вместо крика раздались хриплые звуки, которые, на беду Сергея, привлекли посторонних в класс.

Почему-то только в тот момент, когда его схватили и он увидел эмблемы Слизерина на мантиях очень больших людей, в голову пришло несколько чар, которыми можно было запереть двери изнутри. Перед глазами полыхнуло, и Сергей, заметив нацеленную на себя палочку, замер. Сердце билось в груди со скоростью пулемёта.

— Смотри, ворон, — сказал один из парней, которого Сергей опознал, как старосту-шестикурсника. — Интересно, что он тут делает?

— Наверное, залетел в Замок случайно? — предположил второй. — Можно на нём потренировать какие-нибудь чары.

— Странно, что в комнате даже окон открытых нет, — усомнился староста.

А Сергей внимательно слушал, что говорят школьники, и мысленно потел. Если его отпустят, ещё не факт, что получится улететь, даже если он ворон, то есть полноценная птица. Переломает руки-крылья или шею свернёт: это зависит, откуда выпустят. Быть манекеном для отработки заклинаний — ещё хуже. Хорошо бы его оставили в покое, но это вряд ли, так как второй уже достал палочку и задумался, что бы «попрактиковать». Тут Сергею пришла гениальная мысль: притвориться фамильяром. Есть же почтовые совы и коты. Вот только чьим? И как это доказать? От испуга соображалка работала на полную катушку, и он вспомнил, что вороны были обучаемыми и некоторые из них говорили лучше попугаев. Но кого назвать? Сможет ли он вообще что-то выговорить? Да и кому точно отдадут его слизеринцы? Если сказать «Блэк»… Они могут подумать на него и ещё и нарочно запытать бедную птичку. А Регулус только на четвёртом курсе, да и может сказать, что никакого ворона у него нет. Сергею нужно было выгадать время, а выбор был слишком небогат. К тому же эта фамилия должна была хорошо «каркнуться» в виду краткости и звучности.

Так что, вдохнув больше воздуха, Сергей раскрыл клюв и выдал шестикурсникам:

— Сней… Сней... Снейп! Снейп! — тем более утешала мысль о том, что, скорее всего, Северус Снейп уже спит, а вредить фамильяру человека, который вдобавок был довольно опасен и злопамятен, остерегутся.

— Кажется, я знаю, чей он, — переглянулись шестикурсники и бодро понесли Сергея в подземелья.

* * *

Остаток ночи и часть дня Сергей просидел в совиной клетке-переноске, которую Снейпу дал один из соседей по комнате, кажется, Мальсибер. Сергей делал ставку на то, что любопытный

слизеринец заинтересуется, с чего это птица говорит его фамилию, и оставит его у себя. А он тем временем успокоится, вспомнит, как превращаться обратно в человека, и, когда утром Снейп и его соседи отправятся на завтрак, потихоньку сбежит и вернётся в прежнее состояние.

План был хорош. Но не был рассчитан на паранойю Снейпа, которого Сириус и Ко планомерно доводили столько лет.

Слегка сонный Снейп был явно удивлён, когда его разбудили со странным заявлением, что нашли его фамильяра на втором этаже в заброшенном кабинете. Сергею пришлось каркнуть его фамилию снова и оказаться в клетке «до выяснения». Всё бы ничего, но на клетку Снейп повесил кучу заклинаний, включая и что-то вроде укреплённого щита. Словно он боялся, что ворон, например, взорвётся. Применение заклинаний всколыхнуло воспоминания Сергея, и он узнал, что ни в коем случае не должен увеличиваться в размерах, иначе рискует так и остаться сжатым в относительно просторном для птицы и крохотном для человека пространстве. На ночь вдобавок клетку оснастили чарами, подавляющими шум, так что можно было хоть заораться. Фокус, который проделал в мультике Кеша, требуя «свободы попугаям», тоже не прошёл бы: Снейп предусмотрел и это. Так что Сергей решил вспомнить, как превратиться обратно, а потом улучить подходящий момент, чтобы стать свободным.

Невольно вспомнилась фраза о том, что русский народ умеет великолепно справляться с трудными ситуациями, в которые сам себя загоняет. Возможно, стоило признаться Джеймсу, что после болезни у него что-то с анимагией. Глядишь, и тренировки прошли бы не так по-дурацки, и страховка в виде друзей была. Но ворон — птица гордая. И почему именно ворон? Вот уж точно — «Непокобелимый». Никаких кобелей не вышло. А если вспомнить, что Мародёры сделали Снейпу буквально пару месяцев назад, то совсем плохо делается.

Мысли потихоньку свернули в сторону друзей и его «основного задания», которое дал ему Сириус. Крестник Гарри, которого надо было спасти. Сейчас Джеймс как раз обхаживает Лили Эванс, которая стала матерью Гарри. А потом они погибли.

Сергею было сложно вникнуть и понять, отчего же люди так поступают, но история Гарри Поттера с самого его рождения была ни разу не тривиальной. Сириус знал, что Джеймс изначально не планировал жениться на Лили по магическим законам. Лучший друг Сириуса был одной из младших ветвей в семье Поттеров, все его двоюродные братья были взрослыми. Более того, чтобы не усложнять себе жизнь, Джеймс где-то на седьмом курсе, когда у них всё срослось, сообщил Эванс о том, что его родители умерли. Девушку попросил не давить и не расспрашивать, а Сириуса поддержать легенду. Хотя, кажется, старшая ветвь наведывались к Эвансам и выяснила, что Лили — потомок какого-то сквиба: Сириус не вдавался в подробности. Джеймсу выделили дом и часть наследства и разрешили жить, как он хочет и с кем хочет до его женитьбы. Единственным условием семьи было не плодить бастардов. Но случилось Пророчество. И Джеймс то ли сам, то ли кто-то надоумил, решил стать героем. Впрочем, отношение Джеймса к Лили сильно изменилось и, возможно, парень решил, что это их шанс на ребёнка: от возможного Избранного точно никто не будет воротить нос.

Сириус не знал, что там Джеймс давал Лили, но сын у них родился на исходе седьмого месяца, как по заказу. И тогда Поттер решился на ещё одну хитрость. Вообще-то, так было не положено, так как род Поттеров бастарда не признал бы никогда, но тем, что Сириус стал крёстным по магии Гарри, передавало маленького Поттера семье Блэк и вводило в их Род. По сути, Сириус стал таким же отцом Гарри, как и Джеймс. Такой маг уже не считался бастардом. А ещё, теоретически, Гарри не должен был отобразиться на родовом гобелене Поттеров. Этакий человек-невидимка. Это было сложновато для восприятия Сергея, но, в принципе, из воспоминаний было ясно, что Джеймс был довольно сильно привязан к Лили, по-настоящему полюбил и выкрутился с их сыном благодаря Сириусу. Хотел дать мальчику максимум, который мог себе позволить в магическом обществе.