Непокорённый

Скобцов Владимир Леонидович

Евгеники

Моему другу, Евгению Ломовскому.

 

I

На вкус вино распробовав едва ли,  Смешав с "Любительской" портвейн, Евгений выпил свой глинтвейн, В глазах исчезли мысли и печали. Прекрасен, как Саддам Хусейн, Стоял он, вглядываясь в дали, В желудок кильки уплывали Златыми рыбками в бассейн. Была активная весенняя пора, Висела

тупо полная Луна, На запах прибежали мусора. Не нимфа и не гей, а старшина Отдал красавцу честь в кустах вчера, Но поздно: чаша выпита до дна.

II

Но поздно: чаша выпита до дна, Ушёл трамвай, погас в окошке свет, А Германа Равильича все нет И нематоды требуют вина. Был у страдальца маленький секрет: У морга, где дежурная аптека,  Евгения, любя, как человека, Аптекарша не знала слова "нет". Нет от любви Евгения вакцины И вот на свет была извлечена Бутылочка с бальзамом Ибн-Сины. Вот так и мы, допив бокал до дна, Согретые заботой медицины, Уходим в мир, где царствует луна.

III

Уходим в мир, где царствует луна, Царица ночи, дуб же царь растений, Там ходит по цепи сомнамбула Евгений Направо, то налево, просто на. Там на ветвях предметом вожделений, Девица без бюстгальтера видна, Хвост рыбий – ей прокладка не нужна, А только "Баунти" - вкус райских наслаждений. Не устоять тут даже и Петру На Лукоморском этом фестивале; Кондомы тел без душ дрожат, как на ветру, Но лишь брызнёт струей рассвет едва ли, Гондолы душ в тела вернутся поутру, Как в гавань, из которой уплывали.

IV

Как в гавань, из которой уплывали Уходят молодецкие года. Евгений, ты лысеешь – не беда, Была б беда, когда б не наливали. Была б беда – не водка, а вода, Была б беда, когда бы не давали. Евгений, плюнь, крути свои педали И плешью не верти туда-сюда. А чтоб свернуть, не может быть и речи. Примеров можно вспомнить до хрена- Иных уж нет, иные уж далече, На финише с косой стоит одна, Ты не забудь, спроси ее при встрече: "Реальность, явь – не тень ли ото сна?"

V

"Реальность, явь – не тень ли ото сна?" Спросил опохмелившийся Евгений "И я бы был не я, а чисто гений, Коль не вкусил бы прелестей вина". Средь грёз и соловьиных песнопений Я мог бы стать певцом твоим, весна... Увы, иная участь мне дана -  Служить кошмаром женских сновидений. Пугать несчастных девушек в ночи Словами, о которых не слыхали.  И больно им и мне, ну хоть кричи, Но полно, полно! Нам ли быть в печали? Не всё ль дерьмо, за исключением мочи, И жизнь, и смерть не стороны ль медали?

VI

"И жизнь, и

смерть не стороны ль медали, И постоянен ль переменный ток?" -  Зажав девицу в тёмный уголок Евгений объяснял ей все детали. Глаза её глядели в потолок И губы лоб адепта целовали. Она была высокой, генацвале! Евгений был, как зверь такой, хорёк. Была она плечистой, как корнет, Но руки до плечей не доставали И все твердил он, тычась ей в корсет: "И жизнь, и смерть не стороны ль медали?" Девица басом вдруг сказала: "Нет! Нет, сколько мы б о том не толковали!"

VII

Нет, сколько мы б о том не толковали, Нам замыслы Господни не понять, Похмелье юности рассолом не унять, Лекарства от осенней нет печали. Но если регулярно потреблять Портвейн "Приморский", "Ркацители", "Цинандали", Ты заживёшь на сцене, а не в зале, Тебя в ментовке станут узнавать. Пропить колоратурное сопрано, Забыть, как действует струна, Ты не сумел, хоть и пытался рьяно. Вино рекою смело пей до дна! Не переполнить рекам океана, Учений много – истина одна.

VIII

Учений много – истина одна. Она с Евгением всю жизнь играет в прятки Мерещится то в денежном достатке, То в недостаточном количестве вина, То убегает нафиг без оглядки. Хмельной Евгений вскрикнул: "Оба на!"- Очнулась мысль под черепом спьяна Осенней мухой в гулком беспорядке. Следя за ней, Евгений брови дыбил: "Что нам лекарство, то германцу яд!"-  Евгений грустно губы заулыбил: "Но истина в бокале, говорят" - Евгений, вспомнив это, тут же выпил, Считая истиной свой отражённый взгляд.

IX

Считая истиной свой отражённый взгляд, Евгений влез в зеркальную витрину, Травмировав охранника и спину И так уже четвёртый раз подряд. Как джентльмен, поддавшись спьяну сплину, Лицом шокируя калашный ряд, Стоял он средь пластмассовых наяд, Напоминая Босхову картину. Родная речь неслась со всех сторон И на потоки грубых оскорблений Ответом был красноречивый стон. Осуществив одно из намерений, Теперь хоть в чём-то не нуждался он, Взяв в абсолют одно из измерений.

X

Взяв в абсолют одно из измерений, Евгений всё в поллитры перевёл. Так он "палитра" слово изобрёл, Забыв первоначальный смысл значений. Однажды он в аттракцион забрёл: Душа просила острых ощущений. И за поллитру взял билет Евгений, И на коня уселся, как орёл. Скрипела карусель, вращаясь страшно, Евгений был движению не рад, Но продолжал сидеть верхом отважно. Так, век за веком, сто веков подряд Мы движемся по кругу и неважно, Стремимся мы вперёд или назад.