Непокорная жена альфы
Шрифт:
Особенно этот взгляд напротив. Хелен вся мурашками покрывалась от карих глаз, в глубине которых плескалась гамма разных чувств, что рассыпалась золотыми искрами, и все они были вызваны ее близостью. Тут и без уз среагируешь, ощутив на себе не просто желание, вызванное слабостью плоти, а нужду, отчаянную необходимость быть рядом.
И Хелен позволила себе уступить. Только в этот раз, ну что может случиться? Кто же знал, что чужой язык, который хозяйничает во рту, может дарить такие ощущения. Что пальцы осторожно массирующие кожу головы способны завести получше скачущих от феромона гормонов.
Хелен размякла и таяла в сильных руках, напрочь забываясь и отвечая на ласку. Но стоило только осознать это, и львица испугалась, отталкивая от себя мужа.
И теперь она лежала и крутила произошедшее в голове, подавляя желание покатиться по кровати и поорать в подушку. Негоже показывать альфе, как на нее подействовала их близость. А что бы было, будь она чиста от настойки против истинных уз?
Хелен не стала отмахиваться и глубоко задумалась над этим. Первое, если бы капель не было бы с самого начала и у них случилась бы близость — быть беде. Хелен возненавидела бы себя, извела бы свою пару и из-за этого могла ослабнуть стая. Сменился бы вожак, тьфу-тьфу если не Мейсон или кто-то из его свиты. Мейсон был пронырливым и нельзя отрицать — смышленым, но не самым сильным из них. Нет, принимать настойку до появления Лайнела было верным решением.
А что сейчас? Если допустить мысль отказаться от капель вот прям с завтрашнего утра? Ответа не было. Хелен ещё мало что знала о самом Лайнеле, о том, как он поведёт себя, когда его терпение наконец иссякнет. Да и разве сейчас время выяснять между собой отношения, когда над стаей нависло несколько грозовых туч. Нет. Лучше обдумать это ещё раз после ухода людей. А ещё лучше, когда с общим домом все будет однозначно решено.
Но чтобы решить вопрос доверия, нужно попытаться узнать мужа, понять — что им движет. Значит придётся интересоваться напрямую. А котяра извратит этот интерес в свою пользу. Вот лапу дай на отсечение! Но единственное, что интересовало Хелен сейчас — смогут ли они жить парой? Она не думала о том, что сможет полюбить по-настоящему. Знать бы ещё как это — по-настоящему. Ведь во все вплетаются узы, истинная связь. Так как разобраться, где ты, а где воля богов?
— Ты слишком громко думаешь, — буркнул за спиной муж, и у Хелен сердце ушло в пятки. Она думала, что Лайнел давно уже спит. — Если так понравилось, что хочешь повторить — так и скажи, хорош там жаться!
Хелен зажала в кулак край подушки и резко развернулась, прописывая в наглую морду.
— Ах, так?! Это будет расценено как нападение на вожака! Ну-ка показывай свой белоснежный зад, буду пороть! — лев схватился за край одеяла и дернул на себя, безжалостно разворачивая кокон Хелен.
Вот знала же, что сменять привычные штаны и водолазку на широкие шорты и свободную футболку плохая идея! А все котяра, что был горячее растопленной печки, и львица сжаривалась из-за него за ночь.
Хелен хотела было высказаться, но голые колени соскользнули с края кровати, и львица завалилась на пол.
— Ай!
Лайнел тут же оказался рядом и, схватив за подмышки, закинул Хелен обратно на кровать.
— Я не хотел, — напряженно вымолвил Лайнел, разглядывая стёсанные коленки.
— Ерунда,
— Прости за это, — перебил Лайнел, вскидывая голову и заглядывая в глаза снизу вверх.
У него был тяжелый взгляд, и Хелен не выдержала, скосилась на своё бедро, где красовались четыре белые полосы, оставшиеся от когтей альфы. Это у львицы все заросло шерстью и никто не видел отметин, которые достались ей от мужа, а на человеческом теле их никак не скрыть.
Хелен отмахнулась. Ее не особо волновал этот шрам.
— Ты обещала больше не рисковать собой, — Лайнел поднялся и сел рядом на кровать, беря руку Хелен в свои ладони.
— И? — львица вопросительно вскинула бровь.
— И пошла на медведя, зачем? — Лайнел хмурился и сильнее сжимал ладони. — Я собирался сам этим заняться позже.
— Так получилось, — пожала плечами Хелен. — Это не входило в планы.
Лайнел тяжело вздохнул и покачал головой.
— Родная, охота свободных львиц, как часто ты хочешь выходить в лес?
— Пару раз в месяц достаточно, разве нет? — Хелен волновалась каждый раз, когда речь заходила об этом. Хоть Лайнел и благосклонен сейчас в этом вопросе, но будет ли так всегда? — В Сарвел так было, в основном.
— В основном? — удивился альфа. У него был очень заинтересованный взгляд и Хелен не стала отмалчиваться. Да и скрывать тут было нечего.
— Я, как дочь бывшего вожака, ходила чаще.
— Одна? Зачем?
— Я носила мясо для Милли, она росла очень слабой и тощей львицей, — Хелен стиснула зубы, так некстати вспомнив о бесполезном льве, что достался в пару ее подруге. И в пару ли? Или Милли поддалась первой влюблённости? Вот бы знать наверняка.
— Ещё слабее, чем сейчас? — удивился Лайнел. Лучшая подруга его жены и сейчас была самой мелкой из живущих в стае. — И почему для нее охотилась ты?
Хелен посмотрела альфе в глаза, а потом развернулась к нему корпусом, собираясь поделиться болью своего прошлого. Лайнел будто почувствовал это и пододвинулся ближе, сжимая ладони жены в своих.
— Нам было по восемь лет, когда на нашу стаю напали. Я плохо помню, что тогда произошло, знаю только, что были похищены двое новорожденных львят и одного подростка. Малышей нашли быстро, а вот последнего выслеживали несколько дней. Дядя говорил, что разведка предупредила — противник слишком силён, но мои родители не захотели отдавать члена своей стаи. Родители Милли и ещё пара оборотней их поддержали, но никто не вернулся. У меня был дядя, а Милли стала сиротой, о ней некому было заботиться.
— Мне жаль, родная.
Лайнел гладил ладони Хелен, изредка поднимаясь чуть выше по предплечьям. Это немного успокаивало.
— Думала, что всегда смогу защищать ее, — разоткровенничалась Хелен, почувствовав, что может сейчас выговорится. — Хотела выйти за одного из нашей стаи и стать вожаком. Технически вожаком был бы муж, конечно, но фактически уступать контроль я была не намерена.
— Хорошо, что я не знал о том, что ты присмотрела себе в стае жениха, — недовольно проворчал Лайнел.