Непокорная жена альфы
Шрифт:
Темно-коричневый низ и белая льняная рубашка, отвороты воротника и рукавов которой были украшены золотом. На загорелой коже альфы выглядело контрастно и мгновенно притягивало взгляды.
Пара замужних львиц Сарвел помогли уложить непослушную гриву и нанесли традиционный золотой рисунок на лицо. Три полоски на лбу, меж бровей, одна по нижней губе и вниз по подбородку и шее. Маленькие золотые стрелки на внешних уголках глаз.
Лайнел довольно хмыкнул, представляя как будет выглядеть его невеста, кожа которой была белее ножки у мухомора.
Злорадство застряло
Львица медленно шла меж скамеек и столов, высеченных из камня, под тихое пение, что тоже было одной из древних традиций. Как бы не отличались обычаи среди оборотней — одно оставалось неизменным. Заключение брака должно было состояться под взором богов, а потому у львов оно проходило на закате, когда небо окрашено последними лучами теплого солнца, а Священный Лев сыт и разморен после долгого дня.
Лайнел не дышал. Хелен двигалась медленно, статно, грациозно. На красивом лице виднелись такие же золотые узоры, но главное — на нем застыла покорная маска. Она едва улыбалась уголками губ, но альфа видел на глубине желтых глаз пустоту.
Даже не так. Он скорее чувствовал это по тоненькой нити их уз, что должна была окрепнуть, как только они встретились вновь. Но почему-то лев чувствовал себя неспокойно даже сейчас, когда их связь вот-вот обретет настоящую форму.
Светлые струящиеся ткани спускались складками по телу, обрамляя лишь силуэт, не давая той ожидаемой возможности увидеть нагое тело. Они собирались к широкому золотому колье на шее, и Лайнелу не понравился этот вид. Будто ошейник. Раньше он не придавал внимания этому элементу наряда их племени.
В пару к колье на лбу красовалось тонкая диадема. Воздушные одежды обрамлялись золотым поясом, собирая ткань в мелкую складку, а затем она спускалась до самых щиколоток. Весь силуэт выгодно подчеркивал мягкие формы, пусть и не такие пышные, как раньше приходились по душе Лайнелу.
Хелен была прекрасна, и одновременно с этим казалась ненастоящей. Пустой оболочкой. Красивой обёрткой. Но ее самой внутри не было.
Лайнел подумал, что его паре намного больше подошли бы цветы в качестве украшения. Нет, просто дополнения ее красоте. Но менять что-то было уже поздно.
Он протянул свою ладонь, и Хелен вложила свою руку, поднимаясь на алтарь. Она глубоко выдохнула и повернулась, встречаясь с альфой взглядом.
Воцарилось молчание.
Лайнел нахмурился. Львица впилась в него своими невозможными большими глазами и ждала. Вот только сейчас противиться традициям, на глазах у всех львов…
Альфа не хотел доводить до ссоры у алтаря, они ещё навоюются после. В этом он уже убедился, открывая в свой невесте эту неожиданную непокорность и сопротивление даже истинной паре, связанной узами.
— Приветствую, моя истинная, мое сердце, мое солнце согревающее небо и землю.
Хелен едва заметно облизнула пересохшие губы и тоже ответила:
— Приветствую, мой истинный, мое небо, мой единственный дом.
Лайнел видел, с каким трудом дались Хелен эти слова. Но впереди их ещё ждали клятвы — о верности, о защите, о любви. И им пришлось это все обещать,
Их верность будет заслугой уз, как и любовь, возможно. Если они доживут до этого момента и не перегрызут друг другу глотки.
В заключении церемонии к ним с разных сторон поднесли небольшие бутылки с вином. Сухое виноградное, сделанное в Ханте и сладкое сливовое от Сарвел. Они взяли в руки сосуды и одновременно наполнили общую чашу.
Лайнел взял пиалу со смешанным вином и дал пригубить ее своей жене. Хелен лишь пригубила для вида, а после приняла в свои руки и поднесла ее ко рту Лайнела.
Альфа сделал глоток посмелей и еле сдержался, чтобы не поморщиться. Сладость сливы почти перекрыла кислоту винограда. Если слушать поверья — то так определяется главный в паре.
Смешно и нелепо. Гребаные традиции. И для чего он вообще все это затеял?
Настроение испортилось окончательно. Лайнел никогда не придавал значения глупым поверьям, но сейчас это не давало ему покоя. Он косился на свою жену и раздражался все сильнее.
Девчонка сидела со скучающим видом и просто ждала, когда церемония закончится. Она машинально кивала и бесцветным голосом благодарила в ответ на поздравления.
Хмель текущий по венам совсем не будоражил, не расслаблял. Чуть туманил рассудок, но этого было мало. Возможно станет интересней, когда львица окажется под ним? Будет ли она такой же строптивой, или будет умолять? Не терпелось это выяснить. Так или иначе узы возьмут свое и притяжение между ними заставит желать друг друга самыми низменными и оттого непреодолимыми инстинктами. К чему бесполезное сопротивление? Лайнел не понимал.
Оставалась только церемония метки.
У Южных львов было принято, чтобы муж закрыл жену своим телом от чужих глаз, расстегнул ожерелье на шее, развязал пояс, избавляя от церемониальных одежд и позволяя превратиться в зверя. Затем обращался сам.
Львица должна была подойти и покорно приклонить голову, давая доступ к своей шее и признавая тем самым власть и силу своего мужа. Лайнел едва заметно хмыкнул. Пожалуй, такое зрелище его тоже должно порадовать. И время как раз подошло.
Вот только девчонка поднялась со своего места первой, привлекая к паре всеобщее внимание веселящихся и празднующих львов. Голоса начали сходить на нет и вскоре в зале воцарилась тишина.
— Я хотела бы преподнести подарок своему супругу. — Хелен обернулась и смотрела из под полуопущенных ресниц. По ее лицу было не понятно, что она задумала, но львица спокойно ждала разрешения продолжить говорить.
Лайнел кивнул, хоть червячок сомнения точил его черепушку. Нашептывал, что его бдительность усыпляют, и довольно откровенно. Ну не может девчонка, что не боялась скалить два дня назад на него зубы, вдруг теперь так просто смириться с судьбой.
Однако отказать своей жене в первой просьбе во время пиршества в честь их союза было бы слишком грубо. Даже для него. А ещё было чертовски интересно, что же Хелен ему подарит.