Непокорная жена

Грэхем Линн

Знакомая резкая боль пронзила сердце молодой девушки. Прошел лишь месяц после того дня, как ее мать умерла от сердечного приступа, и Бэль еще не оправилась от этого потрясения. У Мэри было слабое сердце и, очевидно, доктор предупреждал ее, что следующая беременность может обернуться тяжелыми последствиями. Но Мэри Брофи никогда не прислушивалась к голосу разума. Она всегда поступала так, как велело сердце, не задумываясь о последствиях.

Кто бы что ни говорил о ней – а местные жители никогда не упускали возможности упрекнуть ее, – Мэри была трудолюбивой, доброй женщиной, которая никогда ни о ком не злословила и всегда была рада помочь

любому, кто в этом нуждался. Но Бэль не унаследовала от нее кроткий нрав. Она любила свою мать, но ненавидела Гаэтано Равелли за его лживую и эгоистичную натуру.

Будто почувствовав напряжение в воздухе, Тэг, черно-белый джек-рассел-терьер, заскулил у ее ног. Бэль присела и погладила собаку. Затем снова выпрямилась и заправила за ухо выбившийся локон золотисто-каштановых волос, вспомнив, что пора бы подстричься. Но где же найти на это деньги, ведь сейчас им не хватало средств даже на предметы первой необходимости.

По крайней мере, летний коттедж вблизи поместья Мэйхилл принадлежал им. Это был подарок от Гаэтано, который он сделал несколько лет назад и который создал ложное чувство уверенности в будущем у ее матери. Но какой толк был от крыши над головой, если Бэль не знала, чем платить по счетам? Скорее всего, ей придется продать коттедж и найти дом для них поменьше и подешевле. Впереди ее ожидала долгая борьба за то, что причиталось детям по праву. Пусть они и родились вне брака, но Бэль считала своим долгом сделать все возможное и невозможное, чтобы ее братья и сестры получили часть наследства своего отца и ни в чем не нуждалась.

– Ты должна позволить мне позаботиться о детях, – решительно заявила Иза. – Мэри была моей дочерью и совершила много ошибок в своей жизни. Я не могу стоять в стороне и наблюдать, как тебе приходится за них расплачиваться.

– Ты не справишься с ними, – запротестовала Бэль. Она не могла позволить бабушке, которой было уже семьдесят, взвалить на себя такую ношу.

– Но ведь ты собиралась отправиться работать в Лондон после окончания университета, – продолжала настаивать Иза.

– Это жизнь… Она вносит свои коррективы в наши планы без предупреждения, – горько усмехнувшись, ответила девушка. – Дети потеряли обоих родителей в течение двух месяцев. Еще не хватало, чтобы и я исчезла из их жизни сейчас.

– Бруно и Донетта находятся в школе-интернате, так что они под присмотром, не считая каникул, – резонно заметила пожилая женщина. – Близнецы уже пошли в начальную школу. Лишь Франко нуждается в постоянной заботе, но ему уже два. Вскоре его можно будет отдать в детский сад.

Бэль была искренне благодарна Изе за ее предложение, но она не могла согласиться, хотя в глубине души ей этого хотелось. Ей было стыдно в этом признаться, но она чувствовала себя будто в ловушке, осознавая, какую огромную ответственность ей придется взвалить на свои плечи в двадцать три года.

Вдруг послышался настойчивый стук в дверь, и обе женщины вздрогнули от неожиданности. Нахмурившись, Бэль открыла дверь, но тут же расслабилась, увидев на пороге Марка Петри. Они с Бэль вместе ходили в школу, и с тех пор он был ее верным другом.

– Проходи, – жестом пригласила она в дом худощавого черноволосого молодого человека. – Присаживайся. Кофе?

– Да, спасибо.

– Как ты поживаешь, Марк? – спросила Иза с приветливой улыбкой на губах.

– Я-то хорошо. А вот за Бэль я переживаю, – признался Марк, окинув внучку Изы взглядом, полным откровенного обожания. – Послушай,

я выложу все начистоту. Я слышал, как мой отец разговаривал сегодня утром по телефону с кем-то из семьи Равелли. Я думаю, это был старший сын, Кристо…

– С чего ты взял? – Бэль вся напряглась, услышав знакомое имя.

– Кристо – исполнитель завещания Гаэтано, и он спрашивал у моего отца о твоей матери, а ведь он даже не знает, что ее не стало. Никто не удосужился сказать ему об этом, пока он с мамой гостил у моего дяди в Австралии…

– Ну, твой отец и моя мать никогда не были лучшими друзьями, – напомнила Марку Бэль. Очень давно между управляющим имением, Дэниэлем Петри, и экономкой Мэйхилла, Мэри Брофи, сложились неприязненные отношения. – Так почему же кто-то должен был сообщить ему о ее кончине?

Кристо Равелли. Это имя не шло у Бэль из головы. Чванливый банкир и чертовски привлекательный старший сын, который, казалось, никогда в жизни не улыбался. В течение нескольких лет Бэль следила за частной жизнью семьи Равелли с помощью Интернета. Изначально из любопытства, а затем ради того, чтобы найти ответы на вопросы, которые ее доверчивая мать не решалась задать. Бэль знала о его женах, сыновьях, скандальных романах Гаэтано и вскоре поняла, что он всегда был неверным и жестоким по отношению к женщинам. Более того, он брал в жены лишь богатых дам из высшего света, поэтому у ее матери не было ни единого шанса встать с ним перед алтарем.

– Дело в том, что, по всей видимости, семья Равелли решила отдать детей Мэри на усыновление…

– Усыновление? – прервала Марка Бэль, пораженная его словами.

– Очевидно, семья Гаэтано хочет скрыть этот роман и они готовы на все, чтобы не придать дело огласке. Наверное, они боятся, что эта история попадет в прессу, – рассуждал Марк.

– Но они не какие-то беспризорники с улицы! Они семья, их нельзя разлучать и у них есть дом! – пылко возразила Бэль с тревогой в голосе.

– Ты законный опекун детей? – спросил Марк, сконфузившись от ее всплеска эмоций.

– Конечно, кто же еще, – ответила Бэль.

– Но ведь это не подтверждено ни одним документом, не так ли? – заметил Марк, в то время как ее зеленые глаза смотрели на него в смятении. – Ты должна пойти к адвокату, проконсультироваться по поводу сложившейся ситуации и стать их официальным опекуном как можно скорее. Иначе может случиться так, что семья Равелли будет иметь право распоряжаться их судьбой, а не ты.

– Но это же просто смешно! – вновь возразила девушка.

– Возможно. Но не по закону. Гаэтано платил за обучение старших детей и подписал дарственную на коттедж на имя вашей мамы. Он вполне мог получить решающее право голоса касательно того, что будет с детьми в дальнейшем, – произнес Марк рассудительным тоном студента, изучающего юриспруденцию.

– Но он не упомянул ни одного из них в своем завещании. – Девушка с вызовом вздернула подбородок.

– Это не важно. Закон есть закон, – парировал Марк. – Никто не может лишить детей их права по происхождению.

– Если бы мама была жива, им бы и в голову не пришла такая ужасная мысль, как усыновление! – горько воскликнула Бэль. – Я могла бы притвориться их матерью… – неожиданно заявила она.

– Притвориться? – в недоумении повторила Иза. – Не глупи, Бэль.

– Кристо Равелли не знает, что мама скончалась, и если он и не узнает этого, то вряд ли станет вмешиваться в жизнь детей, – пыталась убедить пожилую женщину девушка.