Непокорное сердце огненного альфы
Шрифт:
– Хотя о чём это я? Наверняка, твою задницу с ротиком и без того давно распечатали. Твой же папаша, – издевательски протянул незнакомец.
Вот тут не только Матео. Все остальные тоже разом подобрались. Как существенный плюс во всём этом – меня отпустили.
– А ну-ка повтори, – взбесился младший Ньето. – Что ты там только что сказал? – дёрнулся ему навстречу.
Как и моя Далия – этот тоже по-жизни всегда отличался повышенной вспыльчивостью, ему и особого повода не надо. А тут:
– Оу, я что, задел тебя за живое? – деланно удивился чужак. – Прости, пожалуйста, я
Если начинать сравнивать раздавленные по асфальту томаты, едва ли они оказались бы в этот момент настолько спелыми и красными, каким стало побагровевшее лицо Матео. И если секунду назад стоящий по правую сторону от меня из его числа прихвостень ещё и пытался притормозить намечающиеся разборки, ненавязчиво и с явным намёком похлопав Матео по плечу, то теперь…
Мне ничего не оставалось, как малодушно накрыть лицо ладонью, тяжело вздохнув, уставившись себе под ноги, с сожалением вспомнив о своих испорченных сандалиях.
Всё же их пятеро…
Да и безоружными Ньето, пусть и салаги, никогда не ходят.
В общем…
Едва ли минута прошла.
Меня окатило брызгами разбитых яблок, с такой силой незнакомец швырнул их, один за другим, в Матео и тех двоих, что стояли возле меня. Попал ровно в голову каждому из них. А пока те приходили в себя от столь метких бросков, технично и ловко расправился с двумя оставшимися, после чего принялся за пришедшую в себя троицу. Да с такой лёгкостью и с виду простотой, словно…
Что я там про то, что их пятеро, думала?
Лунной клянусь, он даже не вспотел!
Уложил всех.
Остался стоять почти там же, где и прежде, пока я в полнейшем шоке переваривала случившееся, задумчиво глядя вслед трусливо сбегающей с места происшествия пятёрке. Ну, как сбегающей. Матео, судя по всему, во время драки нехило приложился головой об асфальт, и теперь его же дружки волокли за собой бессознательную тушу. Весил он немало – тащили, как могли. Оба хромали. У одного, кажется, и вовсе конечность оказалась сломана. Срастётся потом, конечно, ничего серьёзного и непоправимого, но всё равно выглядело довольно жалко. Другие двое даже помогать им не стали, слиняли первыми.
– Мы с тобой ещё не закончили, принцесса, – разобрала я беззвучное по губам одного из них, прежде чем тот скрылся.
Можно подумать, я сама не в курсе!
Что всё. Хана мне.
– Ты что наделал, придурок? – выдала в сердцах своему нерадивому спасителю.
Дело было даже не в самом брошенном обещании или же в моих возможных опасениях, что я снова столкнусь с ними где-нибудь ещё, при других обстоятельствах, и они мне обязательно всё припомнят, в том числе и содеянное стоящим напротив. Просто ни одна семья на Карибском побережье не смеет вредить другой, тем более в открытую, да ещё и с такими легко доказуемыми обстоятельствами.
Если кто-то из нас и виновен в чём-либо, старший семейства, именуемый бароном, сам покарает. В том числе и смертной казнью, если того требует тяжесть свершённого проступка. Этот закон установил мой отец. Это помогало сохранять нам относительный мир между собой и не поубивать друг друга при любом удобном
– Защитил тебя? Всегда пожалуйста, кстати, – хмыкнул незнакомец, пристально меня рассматривая.
Невольно тоже усмехнулась.
Ну, конечно.
Он же чужак.
Ему не понять…
Не зря в нашем крае не любят таких, как он. И это никакие не предрассудки. Чужаки сюда никогда не приходят просто так. На Карибское побережье вообще никто в здравом рассудке не приезжает и не приплывает. Всем всегда что-то нужно. Что-то плохое. Хорошего тут давно не осталось. Иначе бы сюда не ссылали таких, как мы. Самых худших из всех. Отверженных. Другими. Всем миром.
– Я не просила о помощи. Тем более, тебя, – сократила пояснение своей позиции о его медвежьей услуге до минимума.
Может, Матео Ньето и мудак, да и вообще на этот раз перешёл границы дозволенного, но все его угрозы – всего лишь угрозы, ещё не физическое насилие. И вообще, возможно, мне всё показалось, не было ничего такого на самом деле. Примерно такую песню они споют, или ещё похлеще сочинят романсы перед всеми баронами Картахена-Де-Индиас, когда настанет пора платить по счетам, и бароны будут решать нашу судьбу за содеянное по возвращению из Рио-Де-Жанейро, куда отправились два дня назад и вскоре должны прибыть обратно.
– Сдаётся мне, ты её никогда ни у кого не просишь, даже если очень нуждаешься, – усмехнулся оборотень, продолжая пристально разглядывать меня с головы до ног и обратно. – Я угадал? Аделия Вега… – закончил с непонятной мне интонацией.
Угадал.
Впрочем, я о том как подумала, так и забыла.
Уж слишком странно прозвучали его слова. Нет, не то, что ему известно моё имя. Раз он слышал нашу с Ньето беседу, то легко мог сопоставить что к чему. Всё дело в самом звучании сказанного им. Вроде насмешка, а вроде нет. Он будто смаковал моё имя. И глубоко дышал, пока в тёмном взоре всё ярче разгоралось синее пламя, как проявление звериной сущности.
Очень странная фигня…
– Так говоришь, будто знаешь меня, – хмыкнула встречно, сложив руки на груди. – Ты кто такой вообще? Что здесь забыл?
Ответом мне стала очередная улыбка и ничего больше. Образчик мужской красоты уверенно двинулся в мою сторону.
Приближался медленно, неотвратимо, не сводя с меня своего тяжёлого взора, полного чего-то тёмного и опасного. Моя вторая сущность вновь напомнила о себе, сигнализируя угрозу и самый доступный способ её избежать. И я бы с удовольствием последовала данному предостережению, но всем волчицам с самого детства известно – нельзя убежать от волка. Если вызвала чей-то интерес, склони голову и смирись, нечего было отсвечивать. Вот только я не из тех, кто подчиняется. Именно поэтому вместо того, чтобы отступить и признать в нём сильнейшего, вскинула голову повыше, глядя на него с вызовом.