Непокорное сердце
Шрифт:
Вдруг принцесса почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее плечу. Она инстинктивно обернулась и увидела короля.
– Следующий в списке – граф, – сказал он, улыбаясь. – Вы будете самой красивой парой, Шана.
Эдуард говорил абсолютно серьезно. Внезапно слезы застлали ей глаза. Девушка отвернулась и, проклиная свою слабость, не скрывая горечи, заметила:
– Сэр, я буду самой нежеланной невестой.
Король только пожал плечами и улыбнулся, также лукаво, как и всегда.
– Вы могли бы предотвратить этот брак, если бы захотели, сэр.
– Мог бы, – согласился
– Удачного? – Шана невесело рассмеялась. – Ваше Величество, это будет самый возмутительный союз.
В глазах Эдуарда загорелся недобрый огонек. И только сейчас девушка поняла, как неосторожно она говорила. Что она станет делать, если король потребует извинений? Но лучше сгореть в аду, решила принцесса, чем попросить прощения, как бы глупо это ни было. Однако через мгновение Шана поняла, что избежит объяснений с королем самым неожиданным и нежеланным способом – боевой конь Торна появился перед Эдуардом. Король, проследив за взглядом девушки, увидел своего любимца и, приветствуя его, с улыбкой заметил:
– Торн, я верю, что ты нашел себе самого достойного противника.
Шана вся напряглась, ожидая, что граф склонит свое копье в ее честь, как это было принято. Однако Торн не последовал традиции. Он вручил копье оруженосцу и спешился. Принцесса еле сдерживала гнев, увидев, что де Уайлд направился к ней. Когда Торн остановился перед невестой, на ее губах застыла высокомерная улыбка. Взглянув на эту пару, Эдуард только усмехнулся и вложил руку девушки в облаченную в перчатку ладонь графа Вестена. Шана попыталась воспротивиться, но Торн уже крепко держал ее. Он отвел девушку в сторону от помоста и, остановившись, притянул ее пальцы к своим губам. Их взгляды встретились.
– Миледи, – негромко произнес граф. – Я прошу что-нибудь в знак вашей преданности, на счастье, перед тем как займу свое место на ристалище.
Просит? О, если бы! Но, увы, это было ни что иное, как требование! Принцесса вся кипела от негодования, но она не могла не заметить, что ее тело охватила странная дрожь от прикосновения его теплых губ. Однако Шана постаралась убедить себя, что это происходит от отвращения.
– Может быть, кинжал в ребра? – предложила она.
При этом Шана мило улыбалась, прикрывая злость. Он позволил ей такую дерзость, так как это может продолжаться только до завтрашнего утра.
Торн низко наклонил голову.
– Принцесса, очень хорошо, что вы говорите это только для моих ушей. Но мне в голову пришла более удачная идея.
Ее улыбка померкла! Было принято, чтобы дама отдавала свою вуаль рыцарю, как знак благословения на ратные подвиги. Шана начала закипать от гнева, так как именно по его вине у нее с собой ничего не было.
– Вы сами видите, у меня ничего нет, что я могла бы вам дать, – холодно сказала она.
Взгляд Торна стал оскорбительно дерзким.
– Тогда вы не оставляете мне иного выбора, как взять самому, – при этом он приблизился к
У девушки перехватило дыхание, когда она поняла его намерения. Шана попыталась оттолкнуть графа и в отчаянии выкрикнула:
– Нет! Ради Бога, не здесь! Не на виду у всех!
– А почему бы и нет? – Торн тяжело задышал. Он поклялся бы на распятии, что не встречал еще такой красавицы.
Его взгляд упал на залитые нежным румянцем щеки. На принцессе было платье глубокого пурпурного цвета, который еще больше подчеркивал красоту ее лучистых глаз. Торн окинул взглядом длинную, изящную шею девушки, золотистые волосы, уложенные короной.
– Ведь вам очень даже понравилось, когда я целовал вас во время нашей прогулки по крепостной стене. – На его лице промелькнула легкая улыбка. – Я это почувствовал по тому, как трепетали ваши губы, по тому, как вы растаяли на моей груди, как вас не держали ноги.
Шана съежилась, почувствовав в его тоне насмешку.
– Вы были пьяны! – обвинила она его шепотом.
Да, Торн был пьян тогда. Но не настолько, чтобы не помнить вкуса ее нежных трепещущих губ, того поцелуя, который был похож на весенний дождь, пролившийся на сухую бесплодную землю, и того, как ее мягкость растопила его жестокое, очерствевшее сердце, словно в тот вечер они были предназначены друг для друга.
Руки графа обхватили изящную фигуру девушки, притягивая ее еще ближе. Глухой самодовольный смех вырвался у него из горла при виде того, как у принцессы перехватило дыхание. Торн сильнее прижал девушку к себе, запечатлевая на ее губах горячий, как огонь, поцелуй.
Но все прекратилось так же внезапно, как и началось. Де Уайлд улыбнулся, так как глаза Шаны были еще закрыты, а милые черты лица скорее казались ошеломленными, чем испуганными. Он коснулся перчаткой кончика ее носа.
– Наберитесь терпения, принцесса. По крайней мере, я не сделаю вас вдовой, ведь вы еще не стали моей женой.
Губы девушки еще дрожали от поцелуя, но гнев уже зарождался в ее душе. Господи! Она не выдержит такой немыслимой демонстрации! Но она вынесла. Шана смотрела только на него, на то, как он садился на своего огромного боевого коня и брал у оруженосца шлем и щит. Торн опустил забрало, все еще не отводя от принцессы повелительного взгляда, пришпорив своего коня, помчался, словно ветер в сторону поля. Толпа расступилась, освобождая ему дорогу.
Сэр Квентин снова подошел к Шане и отвел ее назад к галерее. Девушка издала легкий стон, когда увидела, что противником Торна оказался лорд Ньюбери. Показав, что готовы к поединку, оба рыцаря подняли копья, и маршал дал команду.
Оба противника с быстротой молнии ринулись на середину арены и сшиблись с силой громового удара. Шана, не в состоянии сдержать крик, привстала с места, когда их обломанные копья разлетелись по самые рукоятки.
– Ого! – с азартом воскликнул сэр Квентин. – Граф чуть было не потерял стремена!
Взгляд принцессы был прикован к лорду Ньюбери. Его губы были искажены, лицо целеустремленно, глаза горели, но в них не угадывалось никаких эмоций. Шана задрожала, почувствовав в Ньюбери желание жестоко разделаться с Торном.