Непокорный зверь
Шрифт:
Наконец, им это надоело, и вождь бросил ботинки в грязь, как совершенно бесполезное барахло. Человеческая одежда явно была Гаршу не по размеру, и теперь он не спешил её примерять.
Сидя на сырой земле, Прэт зябко ежился от вечерней прохлады и противной мороси, падавшей с низкого сумрачного неба. Всё это время он ощущал спиной металлический наконечник копья, которое держал один из воинов.
Обрадовавшись, что его обувь никому не нужна, он быстро подобрал и надел тёплые ботинки, не обращая внимания на угрожающие выкрики стражника. Сейчас Прэту важнее было окончательно не замёрзнуть, чтобы потом не заболеть.
Багровый диск Этшианы уже скрылся на западе за частоколом изгороди. Начинало темнеть.
Правитель племени махнул саблей в сторону поселения и что-то приказал группе воинов. Потом в сопровождении личной стражи направился к открытым воротам деревни. Там их терпеливо дожидалась большая толпа соплеменников.
Когда ящики с купленным товаром отправились вслед за Гаршем, стражник Винтара слегка ткнул его копьём в бок, принуждая идти вперёд. Высоко вскинув голову, бывший генерал-лейтенант ВСЗФ двинулся за остальными аборигенами, стараясь унять дрожь в теле. Промозглая погода и резкие порывы ветра испытывали его на прочность…
Пока Прэт шёл по деревне за процессией вождя, он смог увидеть в толпе местных жителей представительниц женского пола. От мужчин они отличались более ярким цветом рыжих волос, которые к тому же оставались распущены, выпуклостями груди и шириной бёдер. Большинство из них явно были на разных сроках беременности.
Сейчас все аборигены, встречавшие правителя племени с приобретёнными товарами, гораздо больше интересовались не содержимым ящиков, а внешностью нового раба. Судя по тому, как они морщились, он не вызывал у них восторга, а может и вовсе был неприятен, как любой урод. Это было заметно по взглядам кошачьих глаз дикарей, которые смотрели на него с любопытством, удивлением и отвращением. Простые жители деревни, одетые в шкуры животных, не боялись Винтара, но старались держаться от него подальше.
Лишь голопузые дети настолько осмелели, что решили подразнить необычного раба, и стали бросать в него камни. Когда же он угрожающе топнул ногой и громко выругался, они тут же спрятались за спинами взрослых соплеменников.
Как только возглавляемая Гаршем процессия оказалась на небольшой площади, Стражник повёл Винтара вглубь поселения. Улиц в привычном понимании здесь не было, так что приходилось то и дело огибать неказистые жилища туземцев.
Стены невысоких домов были сложены из узловатых стволов деревьев и обмазаны глиной, а крыши сделаны из широких серых панцирей каких-то крупных животных. Хижины имели форму шестиугольника диаметром около пяти метров с низким входом и парой маленьких окошек. Кое-где над крышами поднимался дым от горящего очага.
Пройдя почти до конца деревни, стражник подтолкнул Винтара к одному из бревенчатых строений без окон.
– Трух ша! – скомандовал он, указывая копьём на вход в убогое жилище, откуда шёл неприятный запах.
Прэт огляделся, не торопясь заходить в предложенные «апартаменты». Кроме них двоих рядом больше никого не было. При желании он мог бы обезоружить аборигена и свернуть ему шею. Но, что дальше? Куда бежать, оставаясь на незнакомой дикой планете, да ещё в одних трусах?! Это все равно, что пытаться сбежать с космического корабля в одном скафандре. В обоих
Как не крути, а изменить свою судьбу Винтар пока не мог. Пришлось смириться с текущими обстоятельствами и подчиниться командам стражника.
Сдерживая дыхание, он убрал засов с плетёной из прочных веток решётки и забрался внутрь тёмной хижины. Тусклый вечерний свет проникал сюда через узкие щели в стенах. Благодаря этому, Прэт смог разглядеть четырёх туземцев, сидевших в дальнем углу жилища. Противный кислый запах шёл именно от них. Нетрудно было догадаться, что они такие же невольники, как и сам Винтар, но попали в рабство каким-то иным образом…
Перед входом в пещеру сверкнула ослепительная молния, и через секунду в тёмном небе раздался мощнейший удар грома, гулким эхом прокатившийся по сводам скальных галерей. Торны, стоявшие рядом в загоне, испуганно вздрогнули и громко зафыркали, переминаясь с ноги на ногу.
Прэт тоже отшатнулся назад, выходя из задумчивого оцепенения и ярких образов своей памяти. Затем поспешил вернуться на плоский камень, где было удобно сидеть. Кашид постепенно ослабевал, уходя дальше на юг, но ливень мог продолжаться ещё долго.
Остальные погонщики скота сидели в стороне на куче тростника, а оба надсмотрщика расположились на такой же подстилке у противоположной стены пещеры. В темноте их тела и лица можно было разглядеть только в моменты световых вспышек, производимых молниями. Прэт видел, что аршальцы о чём-то оживлённо разговаривают, но слов не было слышно из-за шума снаружи.
По галереям с гулом и завыванием гуляли сквозняки, из-за чего в пещере было холоднее, чем на открытом пространстве. Однако, о тёплом костре можно было только мечтать, одновременно завидуя толстокожести аборигенов. Они могли спать на голой земле и питаться один раз в сутки, чувствуя себя при этом вполне комфортно.
Голод снова напомнил Винтару о себе урчанием в животе. Он сглотнул слюну, встал и громко спросил на местном языке:
– А не пора ли нам поесть?
После некоторой паузы, один из надсмотрщиков резко ответил:
– Заткнись, мэтшун! Мы сами знаем, когда и что надо делать.
– Я и не настаиваю. Просто говорю, что уже наступает вечер, и мы могли бы немного перекусить.
Завтра нам должны принести свежие продукты. Так что сейчас самое время доесть остатки прежних запасов.
Аборигены перекинулись между собой парой фраз, и с недовольным ворчанием стали вытаскивать из ниши в скальной стене сильно похудевшие кожаные мешки с едой и бурдюк с родниковой водой. Порывшись в мешках, они достали шесть лепёшек из злаков патэ и два десятка небольших земляных клубней эку, которые были чуть горьковаты на вкус, но очень питательны.
Напившись воды, надсмотрщики отдали бурдюк рабам. Потом занялись добычей огня в каменном углублении пола с помощью примитивных, но достаточно эффективных средств – природного минерала, похожего на пирит, и стали. Высекая из золотистого каменного кресала искры обухом ножа, они вскоре добились своего. Язычки жёлтого пламени весело заплясали на хорошо высохшей куче навоза. Помимо съедобного мяса, тёплых шкур и крепких панцирей, торны давали отличное топливо для очагов. На травяных пастбищах, где с деревьями и тростником было туго, их навоз, содержавший много переработанной растительности, был незаменим.