Непорочная
Шрифт:
Опять хочется схватить стул и как следует приложить Дамианиса по голове. Этот мужчина мастерски умеет выводить из себя, буквально парой фраз.
Кому-то везет и, что бы ни совершил, он всю жизнь выходит сухим из воды. Но это не мой случай. Ни сухой, ни чистой выйти не удалось.
– В том-то и дело, что я не выбирала этот путь. В жизни иногда происходят события, которые неизбежно влекут за собой ряд других, не совсем приятных. Но из них можно извлечь урок, как делать не надо.
– Только давай без философских умозаключений.
Наверное, даже к лучшему, что Леон такой
Одни плакались на камеру о проблемах и придумывали байки, другие устраивали скандалы и бросались провокационными заявлениями. У третьих якобы случались ужасные трагедии, четвертые демонстрировали липовые справки о болезнях. Все это делалось ради охватов и статистики, которую мне нужно было отслеживать и потом определять, на каких чувствах аудитории тому или иному заказчику играть в следующий раз, чтобы ее «взорвать». Где правда, а где ложь, я и сама порой не могла разобрать, да и, чаще всего, никто разобрать не может.
Но, очевидно, души людей и без того переполнены собственными переживаниями, горестями и проблемами – сочувствовать еще и какой-то диве, которая плачет на публику о своей боли, не очень-то хочется. Пользователи, как правило, стараются пролистать подобную новость и найти что-то более вдохновляющее и жизнеутверждающее. Так и грек.
Ему плевать, какие драмы были или есть в моей жизни. Не удивлюсь, если несколько минут назад, когда обращалась к нему с благодарностями и пыталась заискивать, я выглядела так же жалко и неискренне. Ведь испытывала в те мгновения противоположные чувства и думала лишь о своей выгоде. Без опыта перед камерой опрометчиво было ввязываться в подобную авантюру. Но я хотя бы попробовала.
Взяв небольшую порцию салата и кусок курицы, ловлю себя на мысли, что после стольких дней заточения и сбитого режима, съела бы весь поднос!
– Аппетит – верный признак, что стресс уходит, – говорит Дамианис, наблюдая за тем, как я активно работаю челюстями.
– А я его действительно пережила. И продолжаю переживать, – отзываюсь с набитым ртом. – Если думаешь, что перед тобой сидит железная леди с такой же железной выдержкой, то знай, это не так. Я обычный человек, которому нужны деньги, чтобы существовать. Поэтому и откликнулась на заказ узнать пароль пользователя. Только вот к чему это привело.
– И часто ты так узнаешь пароли? – Леон вытирает рот салфеткой и с любопытством смотрит на меня.
– Нет.
– Кто тебя сдал?
– Предполагаю, мой бывший, – сообщаю без утайки, хотя это чревато проблемами.
В первую очередь для меня. Особо распространяться о себе ни к чему. Тем более с Дамианисом.
– Бывший, но при этом не тронул тебя и пальцем? – Между бровями грека залегает глубокая складка. – У него проблемы с ориентацией?
– Нет.
– С потенцией?
– Нет.
– В чем тогда дело?
– Некоторые люди приходят в нашу жизнь, дабы показать, что отношения с ними – это не любовь, – уклончиво отвечаю я. – Эта тема до сих пор ранит, не хотелось
Но судя по усмешке Леона, ему плевать на мои сердечные раны. Мало того что наглый, так еще и без души. Надеюсь, его много раз бросали. Хотя, видя его смазливое лицо, самоуверенность и возможности, понимаю, что чаще случалось обратное.
Почему, спрашивается, такая несправедливость и должны страдать исключительно женщины? Интересно, он вообще хоть кого-нибудь любил? Очень в этом сомневаюсь.
Закончив с ужином, Дамианис сдвигает тарелки, ставит пакет на стол и достает из него бинт и антисептик. Стягивает майку, оголяя подтянутый, рельефный живот. От внимания не ускользает, что Леон в отличной форме, я бы даже сказала, в превосходной.
– Что произошло на парковке? Почему в тебя стреляли?
Ответа нет. Это не задевает, но заставляет вспомнить о суровых реалиях.
Случись наша встреча при других обстоятельствах и прояви этот мужчина чуть больше внимания, возможно, я бы согласилась сходить с ним на свидание. Внешне Леон – мой типаж. Но не внутренне. А еще он каким-то образом связан с криминалом. В него стреляли, пусть и резиновыми пулями, – вот явное тому доказательство.
– Обработай руки антисептиком, – раздается приказ.
– Ты чем-то болен? Зачем столько анализов, особенно по венерической части? Это заразно?
Леон прожигает недобрым взглядом.
– Я не связываюсь с уличными девками. Которой ты и являешься. Понравиться – еще не равно стать моей любовницей, тем более на постоянной основе, – припечатывает он словами.
Чувствую себя так, словно по щекам отхлестал. Да что за человек такой? Без унижений и шпилек никак? Сам же купил, так теперь каждый раз напоминать почему? Ну оступилась я – с кем не бывает?
Выливаю на руки антисептик, растираю его в ладонях и подхожу к Леону. Я еще ни разу ничем подобным не занималась, поэтому не уверена, что смогу перевязать хорошо. Одно дело – пальцами по клавиатуре стучать, другое – «работать» с живым человеком. Лучше бы Дамианис в медучреждение обратился, потому что единственное, чего мне хочется в это мгновение, – это причинять ему боль.
Несмотря на бурю эмоций, и отнюдь не радужного характера, стараюсь делать все аккуратно. Обрабатываю рану, перевязываю грудную клетку. Я так волнуюсь, что не чувствую собственных пальцев. Лишь когда благополучно справляюсь с поручением, облегченно выдыхаю и поднимаю голову. Встречаюсь с глазами Дамианиса, отчего тут же смущаюсь.
Леон смотрит так, что кожа в тех местах, где он недавно касался меня пальцами и через халат лапал своими ручищами, опять начинает гореть.
Надо бы вернуть здравый смысл на место. Это в книжках крутые мужики, все из себя брутальные мачо, влюбляются в девушку, когда спасают ее из передряги, и бросают к ногам целый мир. В жизни иначе. Просто так Дамианис никого спасать не будет. В его вселенной есть место только для личной выгоды. Да и на «волшебника» он мало похож.
– Судя по взгляду, ты мечтаешь, чтобы я побыстрее отбросил концы. Но лучше молиться об обратном, а то с долгами часто, как и с наследством. Все переходит тому, кто указан в завещании.