Непорочное зачатие
Шрифт:
Она с удовлетворением оглядела подругу: узкие кожаные брючки, туго обтягивающие стройные бедра, малиновый джемпер — то, что надо.
— Потом массаж, волосы, лицо, легкий обед и вперед на Питер! — Она уже натягивала на себя дубленку.
— Жень! — тихо остановила ее Татьяна. — Мы что все, с ума сошли? Я даже имени его не знаю. Может, он меня в первом же лесочке прикончит. Ты вообще понимаешь, что происходит? Я согласилась уехать на три дня с человеком, который никому из нас не известен! А если он
— Господи, действительно! — растерялась Женя. — Посмотри на наших: он будто околдовал всех. Я ничего не понимаю, но… но у меня нет ощущения опасности. Он мне нравится!
— А мне нет! — запальчиво ответила Татьяна. — Он совершенно не в моем вкусе. — Она зашнуровала ботинки, выпрямилась и накинула полушубок. — Ну, что ты копаешься? Время-то идет!
— Так ты же говоришь…
— Жень, я, наверное, самая последняя дура, но я поеду.
К назначенному сроку путешественница была полностью экипирована и приведена в боевую готовность: легкий макияж, роскошная грива пепельных волос, отличный маникюр. И волнение, окрасившее румянцем щеки и зажегшее огонь в глубине серых глаз.
Ровно в пятнадцать часов к салону подкатил отмытый до блеска джип, и в дверях возник виновник переполоха. И в полной тишине, в перекрестье устремленных на него любопытных глаз обратился к Жене, безошибочно угадав в ней первое лицо:
— Прошу простить мне мою оплошность. Позвольте представиться: Николай Петрович Ильин. Вот моя визитная карточка.
— Женя, Евгения Анатольевна… — ответила Женя и почувствовала, как дрогнули ее колени, как бы намереваясь сложиться в книксен.
«О, Господи!» — подумала она, взяла кусочек белого картона, пробежала глазами по строчкам и невольно покачала головой — вот тебе и водитель…
Ильин между тем, отвесив общий поклон и пропустив свою Прекрасную Даму вперед, распахнул перед ней сначала дверь салона, затем джипа, помог взобраться на высокое сиденье и рванул с места так, что взвизгнули колеса. Словно боялся, что его неожиданное, невероятное счастье одумается в последний момент и улизнет из машины.
За все время они не обменялись ни словом и даже, кажется, ни разу не посмотрели друг на друга.
Джип растворился в потоке машин, и все ожили, заговорили, передавая из рук в руки визитку и обсуждая происшедшее на их глазах чудо. А в том, что это было именно чудо, никто не сомневался. И ощущение чего-то волшебного, таинственного, светлого и прекрасного витало в салоне до конца этого дня, волнуя, пробуждая надежды и воспоминания.
И Женя, выйдя вечером на улицу, пошла совсем в другую сторону. В тот дальний переулок, где, она знала, располагался офис адвокатской конторы «Лаптев и партнеры».
И вечер был продолжением чудесного дня: опять подморозило и спорый снежок
Витрины лучились огнями, и стояли под елками румяные Деды Морозы с мешками, полными подарков, надежд и обещаний.
«Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?»
«Тепло, дедушка. Тепло, миленький…»
«Зачем я туда иду? — думала Женя. — Чтобы посмотреть на него, издали увидеть? Станет еще хуже, еще тяжелей…»
Но ноги сами несли ее в заветном направлении: И, будто по заказу, едва ступив в этот старый тихий московский переулок, Женя увидела Володю.
Он стоял возле своего офиса в короткой темной дубленке и разговаривал с высоким очень толстым мужчиной. Тот что-то оживленно рассказывал, энергично жестикулируя, и Володя заразительно смеялся.
Женя медленно шла по противоположному тротуару, уже не видя его, слыша только голос и этот веселый смех. Дойдя до перекрестка, она завернула за угол, постояла там немного и двинулась обратно.
Мужчины прощались — пожав друг другу руки, направились каждый к своему автомобилю. И толстяк крикнул:
— Значит, завтра в три. Можешь прихватить с собой даму.
— Буду непременно, — пообещал Лаптев, сел в машину и укатил в свою насыщенную радостями жизнь.
А Женя пошла в свою — полную печалей, раздумий и ответственности за маленькое, зародившееся в ней существо. И в этот момент, будто стараясь утешить и ободрить, крошечный человечек, живущий у нее под сердцем, вдруг мягко толкнулся то ли кулачком, то ли пяточкой.
Женя замерла, прислушиваясь — не почудилось ли. Нет, не почудилось! Вот еще, и еще… И она, приговаривая что-то нежное, тихое, заспешила домой, придерживая ладонью свое маленькое сокровище.
26
В воскресенье Татьяна так и не объявилась, но в понедельник на работу пришла. На вопросы отвечала рассеянно, мол, все в порядке, все хорошо. Улыбалась каким-то своим потаенным мыслям, смотрела отрешенно, сквозь собеседника.
Любопытствующие постепенно отстали. И только Женя не лезла с расспросами, ждала, когда подруга сама захочет рассказать о своем путешествии.
Но Татьяна на работе откровенничать не стала, отложила разговор до вечера. И только уже дома у Жени, расположившись на уютной кухне, за ужином и бутылочкой вина поведала о своих приключениях.
— Ну, Женька, слушай. Все тебе расскажу без утайки, шаг за шагом, и уж тогда будем думать, что мне дальше делать.
Женя, задвигая пиццу в разогретую духовку, обожгла палец, охнула, сунула его в рот и только энергично покивала, мол, я вся внимание.
— До Питера пилили часов семь, с полным комфортом, под тихую музыку.