Неповторимая весна
Шрифт:
– Нет! – снова закричал Сэм. – Не впутывай в это Господа. Ты болен, это уродство. Мы отведем тебя к врачу, он тебя вылечит.
Донован сморщился, будто его родственник превратился в таракана, а лицо Джулии исказилось от боли.
– Такого… я никогда бы не пожелала тебе, Том. Но, несмотря ни на что, ты мой сын.
Сэм уставился на жену, шокированный почти так же, как признанием Тома.
– Как ты можешь вести себя так, словно эта его отвратительная особенность вполне… вполне нормальна?
– Том
– Потому что не смогла бы вынести того, что твой сын – гей? – срывающимся голосом спросил Том.
– Нет. Потому что я знаю: тем, кто другой, жить гораздо труднее. А какая мать пожелает своему ребенку тяжелой жизни? – Джулия потянулась через стол и на мгновение положила ладонь на руку сына. – Но иногда трудная дорога – единственная.
Том выглядел таким одиноким на противоположном конце стола. Кейт подошла и стала около брата, положив руку ему на плечо.
– Знаю, для тебя это удар, папа. И для меня было так же, когда я узнала. Но Том не изменился. Все, чем ты так гордился, осталось при нем.
– Черт побери, Кейт, не поощряй его! – рявкнул отец. Донован, поджав губы, осведомился:
– Ты знала и не сказала мне?
– Я не могла говорить, пока брат не был готов признаться.
Том произнес:
– Думаю, будет лучше, если я уеду. В Сан-Франциско мне предложили работу. Территория вокруг залива – самое подходящее место для тех, кто заинтересован в развитии компьютерных технологий.
Сэм выругался.
– Это еще и столица всяческих извращенцев. Ты едешь туда, чтобы… чтобы… – Его губы двигались, но он не мог произнести определение того, к чему относился с таким отвращением.
– Я уезжаю по ряду причин, – спокойно проговорил Том. – Одна из них – обрести большую свободу, быть самим собой там, где мои… предпочтения не будут смущать вас.
– Останься здесь, Том, я устрою твое лечение, – умоляюще произнес Сэм. – Все равно, сколько бы это ни стоило и сколько бы времени ни заняло, только чтобы ты попытался преодолеть эти… эти грязные мысли.
– Я не пойду к врачу. Хороший скажет, что я такой, какой есть. А плохой внушит тебе ложную надежду, а мне будет внушать мысль, будто я взбунтовавшийся извращенец, что неправда. Я просто… только в одном отличаюсь от остальных.
– Том, может, ты хотя бы попробовал, пока папа не свыкнется с этой мыслью, – очень тихо проговорила Кейт.
– Он не свыкнется, Кейт. И если я сдамся сейчас, то потеряю себя навсегда.
Голосом, дрожавшим от душевной боли, Сэм сказал:
– Если ты отказываешься меняться, то убирайся из моего дома сейчас же. И никогда не возвращайся.
– Это и мой дом, – вмешалась Джулия. – Мои дети всегда здесь желанные гости.
Взревев от ярости, Сэм смахнул со стола винные бокалы, которые
– Черт побери, Джулия. Если ты позволишь этому… этому дегенерату приходить в мой дом, то, клянусь Господом, я сам уйду отсюда прочь!
– Ты можешь уйти отсюда, Сэм, но тебе никуда не деться от своего фанатизма и гордыни. – Слова Джулии были очень выразительны, но ее лицо застыло как маска.
Боже мой, неужели ее матери придется выбирать между мужем и сыном? Кейт прижала руку к животу, стараясь унять возникшую боль и с горечью осознавая, что их семья никогда уже не будет прежней.
Том вмешался:
– Все в порядке, мама. Твое место здесь. Я устроюсь. – Отцу он сказал: – Не волнуйся, я не запачкаю своим присутствием твой драгоценный дом. Обещаю никогда больше не появляться здесь. – Потом он повернулся к Кейт и крепко обнял ее. – Спасибо, родная. Ты даже не представляешь, как много для меня значит твоя поддержка. – И тихо проговорил: – Я уеду в Сан-Франциско на этой неделе.
Кейт поняла, что он давно готовился к этому.
– Хоть к черту в ад, мне все равно. – Грудь Сэма тяжело вздымалась, ему было трудно дышать. – У меня больше нет сына.
Он вышел из комнаты. Джулия с помертвевшим лицом смотрела вслед мужу.
– Сожалею, что тебе пришлось присутствовать при семейной ссоре Корси, Донован, – сказал Том. – Не очень-то приятное зрелище.
– Как ты мог поступить так с Сэмом? – гневно спросил Донован. – Он дал тебе все, и вместо благодарности ты разбиваешь ему сердце. – Отшвырнув стул, он встал. – Держись подальше от Кейт.
– Не смей разговаривать с Томом подобным образом! Ты не имеешь права запрещать мне видеться с собственным братом.
– Я имею право! – Он схватил Кейт за запястье. – Простите, что уходим, не закончив обед, Джулия, но, думаю, так будет лучше.
Увидев, как нахмурился Том, Кейт слегка покачала головой, как бы говоря брату, что все в порядке, и одними губами произнесла:
– Я позвоню.
Ей пришлось бежать трусцой, чтобы поспевать за широкими шагами разозленного мужа. Втолкнув ее в машину, тот захлопнул дверцу и занял место водителя с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего. Кейт холодно проговорила:
– У меня будет синяк на руке.
Донован завел машину, потом погнал ее на всей скорости по тихой, обсаженной деревьями улице.
– Радуйся, что только там!
Она хотела достойно ответить ему, но вспомнила, что надо быть поосторожнее. Когда Донован выходил из себя, невозможно было предсказать, как он поступит. Более мудрый и безопасный путь – подождать, пока он остынет.
Они не разговаривали до тех пор, пока не добрались до дома. Кейт вышла из машины, Донован догнал ее, когда она рылась в сумочке в поисках ключей.