Неповторимое. Книга 6
Шрифт:
В-четвертых, письмо к Президенту РФ, написанное мною и направленное через Генеральную прокуратуру РФ еще в мае 1992 года, никуда дальше канцелярии прокуратуры не ушло. И лишь в конце июля было переправлено председателю Куйбышевского районного суда г. Москвы, а не адресату, т. е. не президенту.
В-пятых, факт направления копии документа в следственный изолятор для моего ознакомления говорит или об ограниченности работников Генпрокуратуры (уж если мои ходатайства дальше ее стен не уходят, так хоть молчали бы об этом), или же это — наглый цинизм и издевка — вот, мол, знай: куда бы ты ни писал и о чем бы ни просил, все находится у меня, Козусева, и я что захочу, то и сделаю.
Это
Третий факт. Об игнорировании моих просьб встретиться с Генеральным прокурором Российской Федерации.
Учитывая сложившуюся вокруг меня обстановку, я начал настаивать на личной встрече с Генеральным прокурором РФ, тем более что никто из руководства следственной группы за год ни разу со мной не встретился.
Однако мои ходатайства и на этот раз не были удовлетворены. Тогда я иду на крайнюю меру — пишу Степанкову письмо уже как народному депутату России и прошу принять меня буквально на 20–30 минут. Ответ получаю 5.8.92 г. за подписью старшего прокурора по надзору за расследованием особо важных дел младшего советника юстиции Павлова А. следующего содержания (копия имеется):
«По поручению Генерального прокурора РФ сообщаю, что по вопросам, изложенным в Ваших заявлениях от 27.2.92 г. и 25.7.92 г., состоится личная встреча с Вами при очередной проверке следственного изолятора».
Но встречи и на этот раз не было, хотя Степанков в тюрьме неоднократно бывал. Как же так? Ведь необычное дело! Месяцами прошу встретиться. Я вправе просить о такой встрече?
Все это — единая система психологического пресса. И, конечно, она дает свои результаты — губительно сказывается на здоровье. И в этом случае я так же прошу соответствующего разбирательства.
Четвертый факт. О встрече с народными депутатами Российской Федерации.
Летом 1992 года внезапно была проведена встреча в здании следственного изолятора с народными депутатами РФ Исаковым, Павловым и Саенко. Характерно, что встреча проводилась в присутствии Генерального прокурора Степанкова. Цель встречи — выяснить, не допускаются ли к нам противозаконные действия, и на месте установить возможность и целесообразность изменения меры пресечения.
Я высказал всю правду о грубых нарушениях законности, принципа презумпции невиновности лично Генеральным прокурором РФ, его заместителями. Степанков в ходе моего сообщения бросил несколько реплик, которые сводились к тому, что надо, мол, в своем докладе опираться не на сообщения средств массовой информации, а на его личные заявления. Но, во-первых, находясь в тюрьме, мы не имели возможности слышать и видеть его лично. Во-вторых, если бы все это была ложь и подтасовка прессы или телевидения, то Степанков мог заявить опровержение. Однако такового не последовало. Мои высказывания, возможно, были резкими, но правдивыми.
Группа депутатов в итоге встречи сообщила, что ею будут предприниматься шаги по изменению меры пресечения.
Прошло еще полгода. И только тогда, когда состояние моего здоровья стало совсем плохим и я был помещен в госпиталь под стражей, Генпрокуратурой была пересмотрена мера пресечения. Необоснованное, точнее — преднамеренное затягивание решения этого вопроса в условиях, когда один из подследственных был давно освобожден, убедительно говорит о стремлении Генпрокуратуры РФ побольше поиздеваться надо мной, сломать человека. Поэтому по изложенному факту прошу провести разбирательство и также дать оценку.
Пятый факт. О грубых нарушениях, допущенных при предъявлении мне третьего обвинения.
Сложилась парадоксальная ситуация: мне неоднократно предъявляют бездоказательные обвинения, заставляя меня же доказывать
В связи с этим я, естественно, потребовал, чтобы мне, в соответствии со ст. 68 (пункт 2) УПК РФ (где говорится (кроме прочего), что при производстве предварительного следствия подлежат доказательству «виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления»), представили эти доказательства. Кстати, там же записано, что «подлежат выявлению также причины и условия, способствовавшие совершению преступления». То есть именно то, на чем я настаивал в течение года, требуя создания парламентской комиссии.
29.09.92 г. заместитель Генпрокурора РФ Лисов Е. К. в своем постановлении пишет, отвечая на мое ходатайство: «На основе имеющихся доказательств конкретные преступные деяния Варенникова и обстоятельства, при которых они были совершены, подробно изложены в постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого от 24.08.92 года». То есть постановление от 24.08.92 года — это фактически третье обвинение. И он, Лисов, подталкивает меня, чтобы я с этим обвинением знакомился, как и с предыдущими, опять доказывая ему свою невиновность. Однако третье обвинение я проигнорировал, и в первую очередь потому, что фрагменты из этого обвинения (которое было подписано и предъявлено мне 25 августа 1992 года) уже 19 августа 1992 года (т. е. на наделю раньше) были опубликованы в «Независимой газете» в статье М. Карпова «Хроника ГКЧП» (газета передана в суд). С публикацией я ознакомился 19.08.92 года, увидел там ложь и попросил адвоката разобраться, откуда все это появилось. Он разбирался и сообщил еще до предъявления мне обвинения, что в газете все напечатано слово в слово из постановления Генпрокуратуры.
Это было открытое глумление — мне еще не предъявлено обвинение (хоть оно, как и всегда, лживо, но все-таки официальный документ), а газеты уже это обвинение разнесли по всей планете.
Вот только две выдержки из газеты:
1. «В течение дня находившийся в Киеве Варенников направил в адрес ГКЧП пять шефротелеграмм, в которых требовал решительных действий, в том числе ликвидации группы «авантюриста» Ельцина».
2. «Во второй половине дня (надо полагать 19.08.92) по команде Варенникова на аэродром Бельбек в Форосе были выдвинуты разведбат и противотанковый дивизион, перед которыми поставлена задача — по команде уничтожить воздушные средства в случае их несанкционированной посадки».
Несмотря на то что я опротестовал этот выпад газеты и не стал читать третье обвинение, Генпрокуратурой текст этого обвинения с незначительными изменениями был вписан в обвинительное заключение. Это обвинение лживо от начала до конца (см. т. 4, л.д. 156 и 157).
Несомненно, такие действия Генпрокуратуры РФ должны быть оценены судебным разбирательством.
Шестой факт. О безосновательном заявлении Президента РФ Ельцина на встрече с руководителями некоторых средств массовой информации 21.08.92 года.