Неповторимое. Том 3
Шрифт:
Так, на одном из совещаний зашла речь об оценке ситуации в стране в целом и в Вооруженных Силах в частности. Как я понял, Д.Т. Язов в конце одного из совещаний хотел неофициально, «по душам» поговорить с командующими, членами Военного совета, начальниками штабов военных округов и флотов. И вот тут командующий войсками Приволжско-Уральского военного округа А.М. Макашов задал Д.Т. Язову вопрос:
– Товарищ министр обороны, почему Верховный главнокомандующий не встречается с нами?
– Потому что он занят, – коротко ответил тот.
– Выходит, для других вопросов у него время есть, а для Вооруженных Сил – нет? – не унимался Макашов.
– Да, пока он встретиться не может, – так
– Но ведь он нам еще 18 октября прошлого года обещал встречаться два раза в год! – настаивал А.М. Макашов. – Пошел уже второй год, но ни одной встречи не было.
– Еще раз повторяю – у него нет времени.
– Зачем же он тогда обещал? Надо потребовать от него.
– Макашов, если ты и дальше будешь продолжать в этом духе, то я тебя выгоню с совещания, как лейтенанта! – взорвался Язов. – У кого еще есть вопросы?
Какие могут быть вопросы в этой ситуации? Конечно, разговора не получилось. Концовка была скомкана. Ненужная вспышка Язова и его грубое обращение к Макашову оставили у каждого тяжелый осадок, поскольку всем стало ясно, на чьей стороне министр обороны. Это никуда не годилось! Меня подмывало ввязаться в эту историю. Но Язов неожиданно объявил, что совещание окончено, все свободны. Расходились молча. Кое-кто сердито ворчал.
Было ясно, что положение надо поправлять. Этим мы и занимались. Но все дело в том, что в личных беседах Дмитрий Тимофеевич делал выводы и обещал, что он передаст Верховному наши вопросы и озабоченность состоянием дел в армии и на флоте, а потом заверил, что якобы Горбачев все воспринимает правильно и намерен принять меры. Фактически же никаких мер, никаких действий не было, обстановка ухудшалась. Особенно нас беспокоило отсутствие в новых пунктах дислокации материальной базы для выводимых войск и сверхвысокие темпы вывода. Тревожили сепаратизм и межнациональные конфликты в республиках и воровство оружия, свободное присутствие американских советников в руководстве республик (особенно в Прибалтике, а у Ландсбергиса в Вильнюсе это делалось даже вызывающе), ухудшение положения военно-промышленного комплекса, отсутствие мер со стороны руководства страны (но если же меры принимались Москвой, то во вред Вооруженным Силам).
Конечно, у нас не было никаких оснований не верить Дмитрию Тимофеевичу Язову, что он докладывал Горбачеву. Но вот о том, каким образом это докладывалось, у нас были разные мнения. В основном мы склонялись к тому, что тон докладов и просьб носил либерально-просительный характер. Отсюда и все последствия.
Теперь – о других членах коллегии Министерства обороны и кратко о характере каждого.
Первый заместитель министра обороны – генерал армии Константин Алексеевич Кочетов. Полтора десятка лет назад он прибыл в Прикарпатский военный округ командовать 24-й Железной дивизией. Командовал прекрасно. Отсюда он быстро пошел вверх и дослужился до командующего Южной группой войск, командующего войсками Закавказского, а затем Московского военного округов.
Везде служба шла весьма успешно, и поэтому выдвижение на должность первого заместителя министра было вполне естественным. Дело прошлое, но из всех замов и кандидатов на пост министра обороны я отдал бы предпочтение именно Кочетову (разумеется, когда Язов должен был бы уйти в отставку). Прекрасно подготовлен. Хорошо организован. Единственное, что можно было пожелать ему, – еще больше уделять внимания солдатам и особенно офицерам, их жизни и быту. Правда, у меня неприятный осадок оставил наш последний с ним разговор на ходу в Генштабе 22 августа 1991 года, после совещания у генерала армии Моисеева, который был оставлен за министра обороны (Д.Т. Язова Горбачев посадил). Точнее, это был даже
– Как же вы, дожив до седых усов, вляпались в эту историю? Ну, то, что они все – Язов и другие, – это понятно. Но вы же разумный человек! И вдруг оказались среди них…
И далее прогнозировал, сколько лет отсидки мне могут дать.
А я слушал и думал: чему же я тебя учил? Видно, мало я уделял внимания тому, чтобы офицеры глубоко осознавали, что Вооруженные Силы созданы во имя народа и обязаны защищать его государственные интересы. Я не мог поверить, что такие умные офицеры, как Кочетов, даже без моего своевременного внушения, заблуждались и не видели, что идет развал Советского Союза…
Армия, безусловно, не могла стоять в стороне от политических событий. Но министру обороны в те августовские дни нужна была поддержка коллегии Министерства обороны. А вместо этого коллегия, по инициативе главкома ВВС Шапошникова, организовала обструкцию министру. И опять в нужный момент я отсутствовал – Язов послал меня к Г.И. Янаеву на заседание ГКЧП в Кремль, а сам решил провести заседание коллегии, совершенно не уделив внимания его подготовке.
Надо было не призывать – «спасайся, кто может», думать не о том, как выпутаться из этой истории, а о том, как спасти страну. Вот сюда взоры коллегии Министерства обороны не повернулись. Все поддались авантюристам типа Шапошникова.
Жаль!
Начальник Генерального штаба – первый заместитель министра обороны генерал армии Михаил Алексеевич Моисеев. Он командовал Дальневосточным военным округом после Язова. И когда Язов стал министром – сразу попросил Горбачева назначить начальником Генштаба М.А. Моисеева, поскольку С.Ф. Ахромеев пошел к Горбачеву советником. Вообще, это был прецедент – начальником Генерального штаба, как правило, назначали опытного командующего войсками военного округа (фронта) или одаренного, с огромным опытом работы в Генштабе, генерала. Михаил Алексеевич в должности командующего войсками пребывал недолго. Весь предыдущий его опыт, конечно, позволял Моисееву со знанием дела рассматривать многие вопросы в войсках. Что касается навыка работы в Генштабе – со временем придет все. М.А. Моисеев на посту начальника Генерального штаба в целом произвел положительное впечатление. Правда, со временем он стал уже больше обращать внимания на руководство страны (особенно на члена Политбюро секретаря ЦК Зайкова), чем на генштабовские заботы. Но, видно, «связи с центром» Генштабу были нужны. Однако мы все больше и больше чувствовали, что действия Генштаба не согласуются с министром обороны. А вскоре и министр обороны стал об этом поговаривать тоже.
В то же время сближение Моисеева с руководителями всех уровней было весьма эффективным. Как-то на торжественном приеме по случаю выпуска (1991) слушателей военных академий, по традиции проводившемся в Кремле, после официальной части, то есть выступлений руководителей и выпускников, состоялось небольшое застолье. Мы с Михаилом Алексеевичем, беседуя, отошли от центрального стола в сторону и завели разговор на будничную тему (торжество торжеством, а жизнь идет). Вдруг к нам подошел Горбачев и, обращаясь к Моисееву, говорит:
– Миша, – сказал он, положив при этом руку ему на плечо, – я думаю, что все твои предложения целесообразно обсудить в узком кругу.
– Я готов в любое время, – ответил Моисеев.
– Что ты готов – это хорошо, но надо еще определиться, с кем это обсуждать…
Чтобы не стеснять их в разговоре и не присутствовать при обсуждении вопросов, которые выходят за рамки моей компетенции, я деликатно отошел в сторону, уловив при этом взгляд Язова, который, находясь в кругу военных, поглядывал, разумеется, за Горбачевым.