Непознанный мир (цикл повестей)
Шрифт:
– Какие же вы всё-таки с Уоллфридом пройдохи.
Лицо Уинстона озарилось улыбкой. Лорд ещё раз улыбнулся в ответ и вдруг, резко замахнувшись, изо всех сил хватил тяжёлой тростью Уинстона по голове. Старый слуга выдохнул стон и мешком рухнул наземь.
Кровь из его пробитой головы хлынула фонтаном. Уоллфрид громко закричал и рванулся к распростёртому на земле телу. Квин и Мастер ринулись к лорду, готовые разорвать его на куски. Смерк бешено взревел и полыхнул пламенем на войско Лайтенвуда, которое бросилось было к ним, чтобы снова пленить.
Но товарищи Уоллфрида вдруг резко отпрянули на полпути, а затем с глазами, полными ужаса,
Злобно хохочущий лорд, наслаждаясь горем Уоллфрида и бессилием его товарищей, стоял спиной к Серебряному озеру. И так и не узнал, кто был его палачом.
Ослепляющий свет белого пламени заставил войско Лайтенвуда вслед за Мастером и Квином помчаться прочь, а затем повалиться на землю от ужаса, когда пламя это пронеслось у них над головами. Однако его цель была вовсе не в том, чтобы посеять ужас и панику в их рядах. Белая вспышка, на секунду открывшая взору сурового старика на белоснежном единороге – это всё, что можно было увидеть перед тем, как горящий белым пламенем огромный стальной меч вонзился в грудь Лайтенвуда, когда тот обернулся назад, чтобы узнать причину переполоха в своём войске.
Сверкнувшее в лучах заката лезвие прошло насквозь, застряв в груди лорда по самую рукоятку, и он рухнул, сражённый наземь силой удара и не успев издать ни звука.
Уоллфрид закричал, увидев поверженного господина, над телом которого взметнулось ввысь гигантское белое пламя, в котором парил Первый слуга, но уже без единорога и с огромными белоснежными перьевыми крыльями за спиной. Его лицо было озарено торжеством и подлинным, безраздельным счастьем. Дворецкому показалось, что Фреммор издевается над ним, радуясь своему освобождению и насмехаясь над его горем.
Однако размышлять или злиться у Уоллфрида не осталось ни времени, ни сил: слишком уж стремительно для него произошли две этих трагедии. В два счёта он лишился самых дорогих ему людей на этом свете: Джеймса и Лайтенвуда. Уинстон был жив, но его кровь, залившая руки Уоллфрида, зажимающие рану на голове старика, лилась потоком, не желая останавливаться, и теперь Уоллфрид в шоке глядел на тело лорда, не зная даже, как ему реагировать на его смерть. Фреммор, окружённый белоснежным пламенем, поднимался всё выше, войско Лайтенвуда бежало к телу лорда, Мастер, Квин и Смерк бежали к нему, Уоллфриду, а он сам вдруг оказался в совершенном вакууме, как будто ничего вокруг не существовало. И он уже ничего не был способен понимать и ощущать, лишь по-прежнему машинально сдавливал ладонями голову Уинстона, пытаясь остановить ему кровь, но что он делал, уже не понимал: ему казалось, что и он умер вслед за лордом.
Уоллфрид не кричал от бессилия и не плакал. Он только неотрывно глядел на Фреммора, отомстившего за смерть лорда Вейсголлвилда и освободившегося теперь от мучительных скитаний по этой земле, который возносился вверх, ликующий и окрылённый своей свершившейся местью, а в голове дворецкого в этот момент вновь и вновь проносились одни и те же слова, обращённые к Первому слуге: «За что?»
И Уоллфрид, внезапно очнувшись от своего горя, вскочил на ноги, позабыв о тяжело раненном Уинстоне, и изо всех сил крикнул
– БУДЬ ЖЕ ТЫ ПРОКЛЯТ, УБИЙЦА!!! ТЫ ОТНЯЛ У МЕНЯ СЧАСТЬЕ!!!
Подбежавшие Квин и Мастер схватили его за плечи, пытаясь образумить, но Уоллфрид продолжал кричать и проклинать Первого слугу, чтобы тот услышал его слова.
– Уоллфрид, чего ты хочешь добиться?! – кричал Квин, тряся дворецкого за плечи. – Опомнись! Он же опасен для нас!
– Я больше не поклоняюсь ему!!! – кричал, вырываясь, Уоллфрид, и обливаясь слезами ярости. – Слышишь, Фреммор?!! Ты отнял у меня душу!!!
– Успокойся, Уоллфрид, пожалуйста, иначе он и вправду это сделает! – старался говорить как можно спокойнее Мастер. – Сейчас некогда думать о произошедшем, разбор полётов можно провести и потом, а главное в данный момент – это то, что нам нужно помочь бедняге Уинстону, и от тебя, Уоллфрид, как от его друга, во многом будет зависеть его жизнь.
Уоллфрид взглянул вверх. Фреммор уже исчез, скрывшись за облаками. Он бросил взгляд на Уинстона. Старик лежал, оставшись без его помощи, и, истекая кровью, судорожно дышал. Квин и Мастер разорвали на себе одежду, готовясь затянуть его рану, чтобы хоть немного сдержать кровь и этим спасти ему жизнь, а Смерк встал впереди, грозно рыча на воинов лорда, которые, оставшись без предводителя, теперь не решались подойти к дракону, который, благодаря силе Серебряного озера, был полностью исцелён от своих недугов, и его правое крыло теперь не висело и могло складываться столь же полноценно, как и левое.
Но шок не отпускал Уоллфрида. Будь он стариком, он в первые же секунды после смерти лорда умер бы от разрыва сердца. И сейчас он горько рыдал, склонившись над телом Лайтенвуда, пока Мастер и Квин, устав уговаривать его помочь им, перевязывали окровавленную голову Уинстона.
Однако в следующее мгновение на землю легла чья-то громадная тень, и им пришлось поднять головы. То, что увидели они в небе, заставило всех троих, а также обезглавленное и растерянное войско лорда, замереть от ужаса, но ненадолго. Солдаты в панике кинулись прочь, а Смерк взлетел и начал подниматься навстречу огромному существу, чья тень накрыла землю подобно ночи.
Ещё миг – и на высокую траву подле озера с грохотом опустился большой рыже-золотой дракон. Он с рёвом поднялся на задние лапы и молниеносно пустил золотистое пламя огня вслед убегавшим солдатам.
В одно мгновение гигантская огненная стена смела их всех, испепелив заживо и людей, и их машины, и тело мёртвого лорда. Золотой дракон резко развернулся, и друзья зажмурились от ужаса, ожидая, что смертельное пламя сейчас накроет и их.
Но этого не произошло. Вместо ожидаемой гибели в огне всех их, в том числе и Уинстона, подняло в воздух выпущенным из глаз дракона золотистым сиянием, и Мастер увидел, как опустившийся рядом с драконом Смерк засверкал золотыми всполохами, и, поглядев на себя, заметил, что и он так же светится. Взглянув на остальных, которые выглядели точно так же, Мастер понял: этот дракон им не враг, и он… очищает их! Очищает от всего дурного, и что было, несомненно, чудом, – исцеляет раненого Уинстона, правда, с трудом и не до конца: кровь из огромной раны на его голове течь перестала, но старик всё равно не очнулся. Между тем Мастер, Квин и Уоллфрид, зависнув в воздухе, с изумлением оглядывали друг друга, щуря глаза от ослепительного золотого сияния, окутавшего их тела, и с некоторой тревогой ждали, что же с ними будет дальше.