Неправда

Ивакин Алексей Геннадьевич

И точно. Поезд медленно стучал колесами по морю.

– Ой, точно море! Это какое Азовское или уже Черное?
– проявил любознательность Михаил.

– Гнилое это море. Так Сиваш переводится. Только с какого языка, не знаю.
– Показала свои географические познания Анюта.

– А почему гнилое?
– поинтересовался Мишка.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю.

По обе стороны вагона сияла под южным солнцем вода. Создавалось такое ощущение, что поезд идет прямо по воде.

– Эх, хорошо здесь жить...
– мечтательно сказал Мишка.
– Вот стану

старым и перееду жить на юг!

– Это смотря какой юг и какой север.
– Солидно ответила ему Аня.
– Например, на юг Таймыра, это одно, а вот на север Кавказа - совсем другое!

Мишка только фыркнул в ответ.

– А я почему-то по Кирову соскучилась!
– вздохнула Ольга.

– Уже?
– удивилась Аня.
– Что так?

– Может по сыну?
– спросил ее Мишка.

– Нет, именно по Кирову.
– Ответила девчонка.

– А вы знаете, почему наш город так называется?
– спросил Лешка сверху. Ему хотелось отогнать тревогу и он вспомнил одну веселую, хотя и несколько скабрезную историю.

– В честь Сергея Мироновича Кирова.
– Ответила Оля.

– Это точно. В честь него. Но Киров это его псевдоним.

– Да я помню. Его настоящая фамилия не то Пестриков, не то Костриков. Точно Костриков.
– воскликнул Мишка.

– Верно, Костриков. Кстати, в самой Вятке он не был ни разу. Занимался революционной деятельностью, листовки против правительства печатал. Его сослали в итоге в Закавказье, по-моему в Баку. Там бездельничал, как все профессиональные революционеры, ходил по заводам, устраивал забастовки и стачки. И занимался самообразованием - читал. Любимой книгой у него была "История" Геродота. Особенно потрясла его жизнь персидского царя Кира. А что бы быть настоящим революционером - нужна кличка. Джугашвили взял кличку Сталин, от слова "сталь", Ульянов - Ленин от слова "Лена"...

– В честь женщины что ли? Он же вроде бы женат был на Надежде Крупской?

– Может и в честь женщины, официальная версия гласит, что он взял этот псевдоним после расстрела рабочих на приисках реки Лены. А Сережа Костриков решил взять себе псевдоним в честь царя Кира.

– Значит мы живем в городе, который переименован в честь персидского царя?!

– Да, но не все так просто. Дело в том, что "Кир" - это не имя. "Кир" - это тоже прозвище, вернее эпитет. Царей и королей обычно называли не только по именам - например, Ярослав Мудрый, Иван Грозный, Петр Великий. "Кир" это древнегреческое прочтение персидского слова. "Куруша", так звучит на древнеперсидском языке - переводится как "могучий, сильный, великий, животворящий, дающий жизнь, плодородный".

– Значит и хорошо, что наш город так назвали. Хотя на звание великого и могучего, Киров не тянет.

– Может быть и хорошо. Только словом "куруша" персы обозначали еще и... м-м-м... мужской половой орган.

– Чего?
– Мишка едва не свалился с полки.
– Они чего, своего царя материли, что ли?

– Видишь ли в те времена существовал культ этого. Ему ставились храмы, памятники на перекрестках дорог, приносили

бескровные жертвы, умащивали маслами. С его помощью отгоняли злых духов.

Мишка засмеялся:

– Так тебе надо было в ту ночь штаны снять перед демоном, он бы испугался и сбежал!
– И Олька щелкнула ему в лоб. Лешка не обращая внимания на подкол продолжил:

– Языческие культуры того времени называют фаллическими. То есть это не было матерное слово. Наоборот. Назвать так мужчину - значит сделать ему самый большой комплимент.

– Значит наш город называется в честь...

– Угу. В честь мужского полового органа. Кстати, и звучание очень похоже "Кир" - "Хер". "Киров" - "Херов". Группа языков-то одна, индоевропейская.

– Теперь я понимаю, почему мы так "херово", извините за выражение, живем. Как корабль назывешь, так он и поплывет. Кстати, у нас же городская администрация находится на Воровской улице!
– воскликнул Мишка.

– Не на ВоровскОй, а на ВорОвского. Такой революционер был - Воровский.
– Ответила ему Оля.

– Да эти колдуны специально неправильно ударение ставят. На самом деле это Воровская улица. И вообще, половина этих самых революционеров - убийцы. Халтурин, например. Хотел зачем-то царя взорвать, а взорвал только слуг - человек шестьдесят, что ли? Родоначальник террористов всего мира, или этот, Юровской - царя расстрелял. А теперь его именем у нас на Зелени улицу назвали.

– Обалдеть... А ты откуда историю про Кирова знаешь?
– спросила у Лешки Аня и ткнула Мишку пальцем под ребра.

– А нам препод рассказывал на истории Древнего Мира, когда проходили греко-персидские войны.

– А я-то удивлялся, когда в прошлом году, на дне города тетки в русских костюмах стихи читали и прямо со сцены заявили: "Славься ты во веки Вятка, всей России нашей матка!" - захихикал Мишка.

– Мужики, может быть хватит?
– возмутилась Аня, на дух не переносившая никаких пошлостей и шуточек на половые темы.

– А я чего? Это же не я придумал. Между прочим, на Театральной площади заявили во всеуслышание.
– Открестился Мишка.
– Кстати, я с ними абсолютно не согласен. Если Москва - сердце Родины, то Вятка - это ее печень. У нас же на полтора миллиона человек аж пять спиртоводочных заводов работает - в самом Кирове, в Слободском, в Уржуме, откуда Сергей Миронович, в Яранске, и еще в Кирово-Чепецке ликерный. А пивоварен сколько? Циррозная какая-то печень.

– А Питер, наверное, голова.

– Ага, простуженная через открытое окно в Европу.
– Хихикнула Аня.

– Урал - это хребет, Камчатка - хвост. Из-под нее Сахалин и Курилы валятся.
– Продолжил мысль Миша.

– Главная артерия - это Волга. Так даже в газетах пишут.
– Подтвердила Оля и добавила свой комментарий.
– Только вся в холестериновых бляшках ГЭС. А Урал остеохондрозом болеет.

– Почему это?
– поинтересовался Лешка.

– Заводы, заводы, заводы. И шахты, шахты, шахты. Все изрыто отложениями полезных ископаемых. Я же геолог, знаю, что говорю.
– Ответила Ольга.