Неправильная Сайко Аймара
Шрифт:
— Позови моего мужа, — велела я ей. И тут же струсила, понадеялась, что не придёт он, или задержится достаточно, чтобы можно было спуститься вниз и избежать разговора…
Но он пришёл и быстро. Зашёл неслышно, без стука, и наши взгляды встретились в зеркале.
— Вы очень красивая, леди Сайко, — как-то слишком ровно сказал Тайр, когда я начала уже краснеть под его пристальным взглядом. Надо было, наверное, самой начать разговор, гораздо раньше, но я отчего-то растеряла все слова. Вот и в ответ выдохнула совсем не то, что полагалось:
— Вы тоже, лорд. Или… правильнее Ваше Высочество?
— Правильнее — Тайр, — спокойно отозвался некромант. И, подойдя ближе, предложил мне руку: — Идёмте?
Вот так. И не подтвердил, и не опроверг… И правда очень красивый, зараза!
— Леди Генриетта вас отравит или столкнёт с лестницы, — негромко сказала мне
Мы приехали одними из последних, и в большом дворе замка лорда собралось уже очень много людей, самых разных сословий. Любой может смотреть на испытания своего будущего лорда, а вот потом, после испытаний, на пир и бал останутся те, кого пригласили, то есть местная знать. Будь Айрида более знатной, или в близких дружественных отношениях с семьёй лорда, и нас бы позвали на высокое крыльцо, где, вообще-то, и так было уже не протолкнуться от разряженных гостей. То ли родственников у юного лорда много, то ли стараются всем угодить… Последнее, как правило, к добру не приводит. А впрочем, как и первое!
— Леди Генриетта, — сказала Айрида, — вон там в голубом. И рядом с ней в тёмно-синем будущий лорд Анри.
Наверное, мне стоило сразу посмотреть на виновника торжества, но я сначала изучила леди. Потому что у меня со вчерашнего дня никак не шло из головы, что мать не должна допустить юного лорда к испытаниям так рано. Разве что она бесправна, забита и никак не может своего ребёнка защитить… Мать лорда Анри выглядела вполне уверенной, хоть и не очень довольной. У неё была смуглая кожа — Айрида и Тайр смотрелись на юге экзотикой, как я сама на севере, тёмно-серые глаза, которые она упрямо пыталась сделать хоть немного синими, с помощью не такого уж незаметного макияжа, и пышные тёмные волосы. Наверное, мы с ней были чем-то похожи, и это делало её неприязнь только сильнее — мы встретились взглядами, и словно зацепились друг за друга. Она пристально изучила моё лицо, платье, перевела взгляд на стоявшего рядом Тайра, и потом снова на меня — теперь уже почти с ненавистью. Я не осталась в долгу, и тоже изучила стоявшего рядом с ней мужчину. Он был обычным. Ничего значительного, ничего особенного или просто хотя бы обращающего на себя внимание не было в его внешности. Среднего роста — всего на полголовы выше леди Генриетты, смуглый, как все южане, с небольшими, немного небрежно выглядящими усиками. И даже камзол — богатый, роскошный, смотрелся на нём неаккуратно, вероятно, из-за плохой осанки: спутник леди Генриэтты сутулился, не так уж сильно, но всё-таки заметно. Взгляд его был устремлён на виновника торжества, и я, устыдившись своего чисто женского любопытства и тщеславия — и я красивее, и спутник мой чудо как хорош, тоже посмотрела на юного Анри.
Сердце болезненно сжалось, разом прогоняя всё то поверхностное и эгоистичное, что крутилось у меня в мыслях. Вот у Анри как раз была осанка лорда, хоть он и был невысок и почти болезненно худ. И ещё что-то было не так с его позой. С положением головы, если вернее. Слишком неподвижна. Слишком высоко. Слишком…
— Он… слепой?! — прошептала я, не в силах удержать в себе догадку. Страшную.
Если я и ждала ответ, то от Тайра, но отозвалась стоявшая рядом пожилая женщина.
— Да уж с рождения, госпожа. А только лучшего лорда и желать нельзя! Если б только ему дали вырасти… — она покачала головой. Ей было, наверное, около пятидесяти, она явно не имела титула, однако по одежде её я не смогла определить род занятий. Прислуга, взявшая выходной? Трактирщица? Жена не очень преуспевающего, но и не особо бедствующего купца? Стоявшая рядом с говорившей молодая женщина ткнула её в бок, видимо, призывая замолчать, но та, найдя благодарных слушателей — Тайр вот вообще ей мило улыбнулся, а он это редко делает! — за несколько минут выболтала всю историю маленького лорда и его семьи.
Старому лорду было уже за пятьдесят, когда он женился, а молодой леди всего семнадцать, и понятно, что речь не шла о какой-то особенной любви, но несколько лет они прожили не враждуя, и даже появляясь на торжествах — правда, только на них — вместе. А потом отправились в длительное путешествие, из которого вернулись уже с ребёнком. А лорд вскоре погиб на охоте, которую страсть как любил. Бывает такое часто — не хотят мужчины замечать, что тело стареет и уже не то, подводит, вот и лорд… А юный Анри рассудительный, справедливый и умный, как будто бы и не в отца с матерью. Нет, сомнений никаких нет, внешне — вылитый лорд Винсент в детстве, как говорят, хотя, по правде сказать,
— Вот девчонка после этого умом и повредилась, — с нарочитой жалостью, и в то же время удивительно безжалостно, с каким-то мрачным удовольствием, продолжила словоохотливая женщина. — Её отослали, не дав им даже увидеться. Анри как горевал! Говорят, он даже на коленях леди Генриетту умолял, чтобы оставила, да только…
Кажется, у неё было ещё много чего добавить, но тут раздался звук охотничьего рога, возвещающий о начале испытаний, и внимание всех обратилось на крыльцо.
Первое испытание было в своё время самым сложным для Ирка, но для Анри оно будет если не самым простым, то, по крайней мере, наиболее безопасным. Будущий лорд должен продемонстрировать мудрость. Умение видеть правду за слоями лживых слов, свою способность вершить справедливый суд.
Для Анри приготовили пять историй. Один за другим выходили просители к крыльцу, на котором стоял будущий лорд, и озвучивали беды и просьбы. Пожилая женщина, сын которой погиб, а невестка вышла второй раз замуж и выгнала бывшую свекровь из дома. Сёстры, делящие наследство тяжело болеющего, но ещё живого отца. Муж, обличающий неверную жену и требующий для неё публичной порки. Два купца, чьё совместное дело прогорело, и каждый винит партнёра и требует от него компенсации ущерба… И вроде всё понятные истории, и всем нужно посочувствовать и помочь, ну вот кроме мужа, требующего порки, тут я сразу, от одного только этого слова, стала на сторону жены, что бы она ни натворила… Но несколько уточняющих — коротких, но каких точных! — вопроса-утверждения от Анри, и иногда история разительно меняется. Женщина, требующая долю в доме невестки, а вернее, её нового мужа, оказывается, имеет свой дом, но сдаёт его дальним родственникам, а сама приехала погостить под предлогом навестить внука, и загостилась уже на год, и очень быстро стала считать чужой дом своим. А сёстры, оказывается, претендуют на состояние, которое отец получил, женившись второй раз на богатой вдове. А вот жена и в самом деле изменила мужу… и по закону ей полагается пять ударов плетью на виду у всех, за каждый случай измены, и, мне кажется, я знаю, зачем Анри подсунули эту историю — он не может поступить вопреки закону, а значит, должен назначить наказание, но тем самым он получит неприязнь большинства собравшихся: практически всех женщин и части мужчин. Да и самому ему не так просто будет переступить через жалость… хотя, тут я, может, погорячилась. Я ничего об этом мальчике не знаю, и то, что он слеп, и то, что он моложе Ирка, не делает его благородным, как и не делает этого одно лишь рождение в семье лорда…
Голос Анри звучит совершенно бесстрастно, когда он оглашает приговор: пятнадцать ударов плетьми, ибо есть свидетели как минимум трёх подозрительных эпизодов. По толпе проносится сдавленный вздох, а мальчик, выждав паузу, продолжает:
— В то же время, по закону о наказаниях и искуплении, если виновный или виновная слишком слабы, чтобы принять наказание, это должен сделать опекун или ближайший родственник. Алира Горзо слишком слаба, чтобы принять наказание в пятнадцать плетей. Ирвин Горзо, как защитник и ближайший родственник, примешь ли ты наказание за свою жену?
По толпе пролетел смешок. Надо же, мальчик ловок. Нигде не сказано, что одновременно законы не применяются. Надо сказать Ирку, чтобы взял на вооружение, хотя на Севере не выносят сор из избы на всеобщее обозрение. Но мало ли… При мысли о брате сердце привычно заныло. Если бы я знала раньше, что моё путешествие с некромантом выльется в божественную игру, в которой правила если и известны, то одному лишь Гирруну, и им же изменяются, я бы осталась с лордом Неймаром. И пусть меня передёргивает от одной мысли, что он касался бы меня, но я бы не подставила Ирка…