Неправильно, но сладко
Шрифт:
Под ним мне неожиданно хорошо, правильно так, надежно. Вроде, и понимаю, что сильный, что незнакомый, что, если захочет чего-то… жуткого, то не смогу сопротивляться, теперь уже нет… Но в то же время есть какое-то внутреннее понимание, что не захочет… А если захочет, то и я захочу…
Мои ноги, все еще в проклятых сапогах, оказываются наверху, удобно умостившись на широченных плечах.
Мужик копошится внизу, что-то снимая, что-то доставая, рвет зубами конвертик презерватива, погружая меня этими простыми, животными
Я не могу ничего говорить, только наблюдаю за этим безумными от превкушения глазами.
Вниз не смотрю, что-то страшно. Это слишком даже для меня…
Не его глаз диких вполне хватает, что все по полной программе ощутить, осознать. Принять.
Он делает последнее движение рукой, натягивая защиту, и в следующее мгновение опять набрасывается на мои губы, голодно и довольно.
А я чувствую его тяжесть, его мощь, неотвратимую, горячую, болезненную немного, но совсем чуть-чуть… Вообще, все так, как надо для полноты ощущений, для правильного баланса между болью и кайфом.
Он все же есть, этот баланс, повезло мне на тридцатом году жизни встретить его…
— Хорошая какая, беляночка… — шепчет он возбужденно, глаза горят шальным, бешеным огнем, борода уже сухая, не колючая, а мягкая, щекочет шею…
А внутри он большой. Такой большой! Такой , что просто ах…
И не двигается… Почему? Где твой напор, снеговик ты подзаборный?
С недоумением кусаю его за бугристое от напряженных мышц плечо, и мужик, коротко засмеявшись, выполняет мое безмолвное требование. Двигается.
И сразу так сильно ощущается, так остро, что я, не выдержав, кричу и на каждый бешеный толчок всхлипываю.
Это больно, вот так, сразу, да такой дубиной… Но если тормознет, клянусь, убью его!
Но мужик и не думает тормозить, он только набирает разгон.
И я в полной мере ощущаю через пару мгновений, что это такое : попасть под несущийся поезд.
Меня мотает по дивану, вперед и назад с дикой скоростью и силой, а мой любовник, чуть сменив позу, садится на колени, легко перекидывает до того безвольно болтающиеся на плечах ноги себе за спину, придерживает за ягодицы и разгоняется еще сильнее.
Я в такой позе могу видеть его всего: мощные плечи, обвитые венами предплечья, широченные запястья, ритмично сокращающиеся мышцы живота, напряженную жилку на виске, бешено горящие глаза. Он не сводит с меня взгляда, безостановочно шаря по запрокинутому лицу, безвольно скользящим по обшивке дивана пальцам, подрагивающей в такст жестким толчкам груди. Ему нравится это все, явно очень нравится, и это понимание наполняет меня какой-то атавистической радостью самки, желающей нравиться своему грубому самцу.
Я выгибаюсь еще сильнее, ощущая себя ломкой и нежной, хрупкой такой игрушкой в руках сильного мужчины. И это тоже почему-то нравится.
Он
Мой любовник неумолим, он все трогает меня, все гладит, он скользит пальцами в самый низ живота, мягко и умело лаская там, и я начинаю невольно отталкивать ногами, упираясь прямо шпильками в каменные бедра, потому что остро все, чересчур!
Мое сопротивление не учитывается, легко сминается, и в следующее мгновение меня начинает трясти от неконтролируемого прихода, да так сильно, что все сжимается внутри!
Мужчина опять меняет позу, легко закидывая мои ноги опять себе на плечи и нависая надо мной лицом к лицу.
Смотрит в мои потерянные глаза, на красные щеки, искусанные губы, шепчет:
— Мне нравится, беляночка, так нравится… Хорошая, хороший подарок мне…
Я хочу сказать, что он тоже отличный подарок, но не успеваю. Он что-то такое делает, отчего меня опять трясет в оргазме, и в этот раз мужчина догоняет меня в полете, ругаясь и ускоряясь до предела.
Потом мы лежим минут пять, не в силах оторваться друг от друга.
Я, зажмурившись от нахлынувших ощущений, только втягиваю ноздрями его усилившийся звериный аромат, приятный и терпкий.
И он , похоже, дышит мной, узнавая заново…
Приходим мы в себя одновременно.
Я вздыхаю, а он отжимается на руках, приподнимаясь и разглядывая мое лицо уже вполне трезвым и спокойным, ироничным даже взглядом.
— А хорошо я на рыбалку сходил, — смеется он и легко целует меня в нос, — как зовут тебя, беляночка?
— Даша… — мне почему-то становится мучительно стыдно, что знакомимся мы только сейчас… Уже после всего. Как-то раньше со мной такого не случалось…
Ну, тут надо сказать, что и всего остального со мной тоже раньше не случалось, так что незнание имени своего случайного любовника — самая малая из проблем…
— Я — Мирон.
— Очень… приятно…
— А уж мне-то как приятно, — смеется он опять, и я невольно тоже улыбаюсь.
Во-первых, у него невероятно заразительный смех, да и улыбка такая подкупающая, а во-вторых, ну реально глупая ситуация: сначала переспали, а теперь знакомимся…
Кому расскажи, засмеют…
— Давай поедим, Дашка, — Мирон поднимается, подтягивает штаны, приводя себя в порядок, затем дает мне руку, легко увлекая с дивана сразу себе на грудь.
И да, это опять проклятые сапоги…
— Черт… — хмурится он, глядя на них, — давай-ка с ними разберемся…
— Нет! — поспешно охаю я, — если я их сейчас сниму, то не надеть уже не смогу!
— А ты собираешься уходить? — еще больше хмурится Мирон, — или… тебя ждут?
Мотаю головой, прежде, чем соображаю, что, может, стоило бы…