Неправильно...или?
Шрифт:
Я за три минуты рассказала Самаре про лже-артефакт, принятие нас троих в клан Урднот и перезапись гетов-еретиков.
– А сейчас Мордин решил мне медосмотр устроить. Вот, жду результатов.
В это время в “палату” зашел Легион с подносом еды в руках. От запахов мы с юстицаром слюной захлебнулись.
– Еда, – пояснил синтетик. Как будто мы сами этого не поняли. – Кто готовил? – спросила Самара пять минут спустя. – Мы, – с некоторой гордостью ответил Легион.
Я поперхнулась последним куском хлеба. Лего деликатно похлопал меня по спине, после чего ушел.
– Позор мне, позор мне, позор мне, – начала я биться черепушкой о прикроватную тумбочку. – Что такое? –
В это время в палату вошел Мордин. Сначала просканировал состояние Самары, после чего сказал, что выпишет её через два дня. Потом озвучил мой диагноз. Я еще думала, что у него такая рожа ехидная...
– Кариес. Восемнадцать зубов. Оборудование есть — будем лечить.
Нет... Нет... Только не это... Пожалуйста!!! Я же стоматологов боюсь до одури...
====== Глава 109. О вреде профессии стоматолога. Шепелявый командор. ======
Самара с удивлением наблюдала за происходящим. Доблестный командор-спаситель-воевода после слов Мордина сменила цвет лица на бледно-голубой и с воплем:
– Живой не дамся! – попыталась выбить иллюминатор и выбросится в космос. Тем временем Мордин позвал на помощь Легиона и вдвоем с синтетиком попытался поймать Рин. Начал с уговоров. – Это не двадцать первый век. У меня новейшая аппаратура. Больно не будет, обещаю. – Все вы, суки, так говорите. А все равно больно!!! Я боюсь. Мамочка-а-а, роди меня обратно. Там было так тепло и уютно! И дантистов не было... и зубов... – По-хорошему не получается — будем по-плохому. – Попробуй! – взгляд Шепард стал совсем безумным, по рукам пошли молнии. – Легион, поймай. – Лего! Не надо! Пожалуйста!!! – начала всхлипывать Рин, но синтетик был неумолим. – Проблемы с зубами могут быть опасны для Рин-командора. Мы не можем этого допустить. Рин-командору лучше сдаться добровольно. – Отстаньте!
Мордин и Легион начали заходить с двух сторон, загоняя в угол теперь уже позеленевшую от ужаса девушку.
– Кила вам в глотку! – с этими словами Рин проскользнула между ногами синтетика и забралась под свою койку, создавая барьер с единственной стороны, откуда можно залезть.
Следующие два часа Мордин и гет пробивали злосчастный барьер под тихие всхлипывания из под койки. Им это удалось, но к тому моменту Рин окончательно сошла с ума.
– Шепард, вылезай давай! – Мордину надоело уговаривать несчастную и он решил извлечь девушку за шкирку. Профессор встал на четвереньки и засунул руку под койку. – Р-р-р-р-р-р-р... – раздалось жалобное предупреждение. – Никаких “Р-р-р-р”. Немедленно на лечение. Йа-а-а-у-у-у-у-!!! – взревел саларианец, резко отдергивая укушенную руку, – кусается, зараза! – Р-р-р-р-р-р-р... – еще более жалобно зарычала “зараза”. – Койку поднять нельзя — привинчена намертво. Надо подумать. О, рана. Опасность инфекции. Пошел лечить, – с этими словами саларианец вышел. Вместо него зашел Легион. С довольно большим пакетом в руках. – Рин-командор, мы принесли печенье, шоколад и лимонад. – Р-р-р-р... – Рин-командор? – Р-р-р-р...
Следующие три часа Самара просто умирала от смеха. Все дело в том, что синтетик решил выманить Айрин при помощи еды.
– Ути-ути-ути... – с этими словами гет покрошил немного печенья перед койкой. – Р-р-р-р... – Цыпа-цыпа-цыпа... – под кровать полетела одна печенька, до Самары донеслось чавканье. Но когда гет протянул на ладони вторую, в ответ раздалось привычное: – Р-р-р-р... – Кис-кис-кис... – под кровать покатилась бутылка лимонада. Раздался звук открываемой емкости и жадные
Самара решила, что надо с этим что-то делать. Она осторожно просунула руку между койкой и стеной и погладила отчаянно дрожащую “заразу” по спине.
– Р-р-р-р-р... – жалобно раздалось в ответ. – Ну не бойся. Вылезай давай — я же не врач. – Р-р-р-р? – Говорю же, вылезай. Как ребенок, прямо. Хотя ты и есть ребенок. По крайней мере по нашим, азарийским меркам – Ну так вы же по тысяче лет живете, а там, где я родилась семьдесят лет — редкость. – Ну вот, и говорить не разучилась. Давай вылазь.
Девушка робко выползла из-под койки и с надеждой посмотрела на Самару.
– Ты же меня им не выдашь, правда? – Не выдам, конечно. Иди сюда, – девушка подошла поближе и Самара застегнула на её запястье “браслет”, второй прицепив на спинку койки, – Мордин, забирай! – Ты... ты... – Да все с тобой будет нормально, что ты так переживаешь? – Ненавижу! Всех вас ненавижу! Чтоб вас Жнецы прикончили!!!
Судя по всему, Айрин многое хотела высказать, но её уволокли Легион и Мордин.
Следующие три часа из-за перегородки доносилось примерно следующее...
– А-а-а-а-а-а-а!!! – Самара до этого и не подозревала, что Рин может верещать на таких высоких нотах. – Спокойно, это всего лишь пинцет.
Хр-р-русть!
– Перекусила, зараза! – Р-р-р-р-р...
– Лего, проверь, кажется у неё сейчас нога от кресла отстегнется.
Бумс!
– Мордин-профессор, вы в порядке? – Ты почему с неё гриндера не стянул?! – Р-р-р-р... – Не дается, Мордин-профессор.
– Шепард, будь умничкой, открой ротик. – У-у. – Шепард, не зли меня.
Скрип... Хрусь!
– Пятый титановый пинцет за час, Мордин-профессор.
– Шепард, сплюнь.
Хр-р-р... Тьфу... тьфу... тьфу...
– Сплюнь в чашку и один раз, а не на меня и двадцать... Да прекрати плеваться, зараза!
– У-у-у-у-у... – Шепард, не плачь, еще два зубика.
Крр—ряк... Бу-бумс!
– Мордин-профессор, Рин-командор отлично бегает даже с привязанным к спине креслом. – Отвяньте! Волки пожорные, фафыфты пофаные! – В угол её, в угол загоняй!
Бумс!
– Мордин-профессор, вы в порядке?! – Ты почему с неё второй гриндер не снял?! – Не дается... Поймал!
Всхлипы и тихий скулеж.
– Ну ещё один зубик — и все... – Мордин-профессор, она потеряла сознание. – Ура, хоть один зуб спокойно запломбирую...
Бамс!
– Мордин-профессор, вы в порядке? – Почему ноги плохо ей привязал?!
Бац! Бум! Хр-р-р... Тьфу, тьфу...
Когда помятый Легион и избитый, заплеванный, украшенный фингалом под и без того большим глазом Мордин, притащили девушку назад в лазарет, Самара была готова к какой угодно казни. Вместо этого Рин просто лежала к ней спиной и тихо плакала.