Неправильный лекарь. Том 2
Шрифт:
Глава 2
С переломанным пешеходом мы провозились в итоге больше часа. Сильный маг сделал бы всё это за десять минут или чуть больше, но я на такой результат пока не претендовал. Для меня и то, что пациент вместо того, чтобы стать в молодом возрасте инвалидом, уйдёт отсюда своими ногами, уже огромное достижение, в которое самому пока верилось с трудом.
Парень встал с манипуляционного стола, всё ещё не веря своему счастью, посмотрел на свои ноги, которые теперь выглядели как до аварии, сделал первый шаг. Потом ещё. Как выяснилось, это совсем не больно. А я довольный и усталый
Дверь открылась и вошёл отец. Пациент притопывал ножкой, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке и даже пока не созрел, чтобы просто сказать «спасибо».
— Ну, как тут у вас дела? — спросил отец. — Чего это он у вас тут пританцовывает?
— Двойной перелом обеих голеней, — коротко ответил я и отхлебнул ещё кофе.
— Шутишь? — вскинул брови отец.
— Нисколечко, можешь у него спросить.
— А когда? — сдвинул брови отец, всё ещё думая, что я шучу. — В прошлом году что ли?
— Два часа назад, — ответил за меня Виктор Сергеевич. — Александр Петрович срастил все переломы практически без посторонней помощи.
— Не преувеличивайте, — одёрнул я наставника. — Ваша помощь сыграла большую роль.
— Ага, эпизодическую, — хмыкнул старик.
— Зато это был очень важный эпизод, ключевая сцена спектакля.
— Извините, что перебиваю, — робко вклинился в разговор молодой человек. — Так у меня теперь всё нормально? Я могу идти? Или лучше взять костыли?
— Костыли в топку! — заявил я. — Вам это не нужно, с ногами теперь полный порядок. Но я бы на вашем месте избегал в течение недели серьёзных нагрузок.
— Ты вот не первый раз пациентам про ограничения говоришь, — перебил Виктор Сергеевич, — только я никак не могу понять почему?
— На всякий случай, бережёного Бог бережёт, — отмахнулся я. Не скажу же я про то, как протекают процессы реабилитации в мире без магии. Хотя кстати да, он прав, надо про эту привычку забывать потихоньку. Попробую себя пересилить и перестать перестраховываться. С другой стороны, а какой в этом вред? Правильно, никакого.
— Саш, так ты сейчас серьёзно? — отец так и продолжал качать мышцы поднимающие бровь и недоумённо переводил взгляд с меня на счастливого пациента.
— Я всё понял доктор, спасибо вам большое! — пискнул парень, снова вклиниваясь в наш разговор, потом летящей походкой вышел из манипуляционной. По грациозности его телодвижений я предположил, что молодой человек занимается балетом или танцами.
— Ну что, сын, поздравляю! — улыбнулся отец. — Пора подавать прошение о повторном заседании коллегии, чтобы вернуть тебе статус лекаря.
— Давай немного подождём, — покачал я головой. — Мы ведь понятия не имеем, какой сюрприз они могут подсунуть в качестве испытания. А если я не могу завершить процесс и придётся остановиться на полпути? Они меня тогда в ближайшее время на пушечный выстрел не подпустят и статус мне не видать, как собственных ушей.
— Это ты правильно говоришь, — кивнул отец. — Лучше день подождать, зато потом за пять минут долететь.
Я чуть не заржал вслух после этой фразы. Отец увидел, как я давлюсь от смеха и снова начал делать гимнастику для бровей.
— Ты чего?
— Да так, не обращай внимания, — махнул я рукой,
— Ладно, работайте, главное старайся в перегруз не уходить, пользы от этого мало.
— Постараюсь, пап, спасибо.
Отец ушёл, я посмотрел на часы, ещё только половина десятого, а уже хочется чего-нибудь перекусить. Сначала думал отправить Катю в качестве курьера в пекарскую лавку неподалёку, но вовремя одумался. Нам может угрожать опасность. А чего это я так торможу? Сказал санитарке организовать для всех чай с пирожками и накрыть стол у меня в кабинете. Воскресное утро, людей в клинике пока очень мало. Пока выдалась пауза, можно немного расслабиться, до обеда ещё далеко. Илюхи жаль сегодня не было, его бы тоже позвал чай пить с ватрушками, как он любит. Ну ничего страшного, в понедельник он порадует меня своей физиономией.
Наше мирное чаепитие с поеданием вкусняшек почти закончилось, когда вбежала медсестра и сказала, что привезли тяжёлого больного.
— Папенька ваш уже в манипуляционной, Александр Петрович, — прозвенел её голос весенней капелью. — Требовал, чтобы вы срочно пришли.
— Уже бежим, Ксюша, — ответил за всех Виктор Сергеевич, а потом обратился ко мне. — Точнее вы бегите, а я уж пойду не торопясь.
Мы с Катей вошли в манипуляционную, на столе лежал пациент в почти сгоревшей одежде, на теле жуткие обширные ожоги. Запах жареного мяса смешивался с вонью от обугленной одежды. Медсестра широко распахнула окно. По моим представлениям, это травма несовместимая с жизнью, но пациент даже был в сознании и громко стонал. Вслед за нами в кабинет ворвался Корсаков, никогда за ним не замечал таких резких движений и быстрого размашистого шага, но ситуация диктовала правила. Это хорошо, что позвали Бориса Владимировича, для Кати такая задача скорее всего может оказаться неподъёмной.
— Как тебе это всё? — спросил отец, пока Корсаков вводил пациента в глубокий сон.
— С пожара что ли? — решил уточнить я.
— Не совсем, но близко. Это результат магической атаки огневика. Тебя одежда пострадавшего не смущает?
Только когда он сказал я увидел по уцелевшим фрагментам, что это был полицейский.
— За что его так? — спросил я не своим голосом. Повреждения от боевой магии я видел впервые. Жуткое зрелище я вам скажу.
— Участвовал в задержании преступника, — сказал отец. — Если я не ошибаюсь, ловили того самого Проскурина, про которого ты говорил. Ничего не получилось, он опять ускользнул, а один из его подельников пустил в сторону преследовавших их полицейских стену огня. Этот оказался впереди всех и не успел уклониться.
— Значит Проскурин пока на свободе, — констатировал я.
— Здесь мне понадобится твоя помощь, с таким даже я в одиночку не справлюсь.
— Хорошо, скажи с чего мне начать.
Отец показывал мне на участки с менее глубоким поражением тканей, на себя брал более серьёзные, к нам подключился и Виктор Сергеевич. Катя сидела в сторонке на всякий случай, вдруг пригодится, но здесь вряд ли. Все выдохлись задолго до завершения заживления ран, площадь была слишком большой, пришлось взять небольшой таймаут для медитации. Пока сидели на стульчиках, отец позвонил маме. Её способности к восстановлению внутренних функций организма здесь тоже очень нужны.