Неправое дело
Шрифт:
– Не рассказывать об этом полиции?
– Вот именно… Что они подумают, узнав, что моя жена выстрелила? Всего лишь в пса, но вы же знаете, полицейские…
– А что вы скажете, если они захотят посмотреть на питбуля?
– Что он удрал, и я не знаю, где он. Скажем, что он так и не вернулся. Бедный пес. Не судите Лину сгоряча. Мари ее вырастила, она тридцать восемь лет была рядом и собиралась поселиться у нас. После исчезновения Диего, ее мужа, Мари не находила себе места, и Лина решила взять ее к нам. Все было готово… Смерть Мари стала для нее страшным ударом. А тут… еще и убийство… и пес… она потеряла голову. Нужно ее понять,
– Он укусил Мартина?
– Да… три года назад, пес был еще молодой, а Мартин его разозлил. Так как? Что вы скажете полицейским?
– Ничего. Они сами разберутся, это их обязанность, на то они и нужны.
– Спасибо. Если я могу чем-то помочь в деле с Мари…
– Когда ваша жена успокоится, подумайте вместе с ней. В котором часу вы уехали в четверг?
– В котором часу? Я всегда уезжаю около шести.
– С собакой?
– Всегда. Это точно, в тот вечер его не было дома, в очередной раз сбежал. И как всегда, некстати. Я был страшно зол, потому что не люблю приезжать в Париж слишком поздно, хочу выспаться перед началом занятий. Я сел в машину и ездил по округе. Пса я нашел гораздо ближе, чем побережье Вобан, он бежал к городу. Я его поймал, отругал и увез. Я и представить не мог… чем он занимался… верите ли?
– Я уже вам сказал, Севран, в данном случае ваш пес сослужил хорошую службу. Без него никто бы не узнал, что Мари убили.
– Это верно, надо постараться смотреть на эту историю именно так… Он оказал услугу. Но постойте, вы ведь так ничего и не съели.
– Не важно, – поспешно ответил Марк. – Потом пообедаем.
– Я пойду к Лине. Она уже наверняка переживает и думает подарить мне другого щенка, я ее знаю.
Марк попрощался с Севраном, решив, что сейчас не время расспрашивать его о чудной бесполезной машине, еще успеется, и взялся за велосипед. Он медленно катил его, а Луи шагал рядом.
– Заметил, какое у нее было лицо, когда она застрелила пса? – спросил Марк.
– Да, только на нее и смотрел.
– Поразительно, как красивая женщина может вдруг сделаться такой страшной. А потом она опять стала нормальной.
– Что ты о ней думаешь? Ты бы с ней переспал, если бы она предложила?
– Не смеши меня. Я и не думал об этом.
– Не думал? Чем же занята твоя башка? Всегда надо думать, Марк, понял?
– Да? Я не знал. А ты-то думал? И что решил?
– Тут так просто не скажешь. Смотря какая она в эту минуту.
– Ну и что тут думать, если толком ответить не можешь?
Луи улыбнулся. Некоторое время они шагали молча.
– Я хочу пива, – неожиданно сказал Луи.
XX
Марк и Луи пообедали за стойкой «Кафе де ла Аль». В зале пахло сырой одеждой, вином и дымом, Марку это нравилось, сразу хотелось сесть где-нибудь в уголке и работать, но он оставил сеньора де Пюизе на тумбочке в гостиничном номере.
Время обеда давно прошло, и обеденный зал могли открыть, только если бы сам мэр пожаловал, но он до сих пор не выходил из кабинета. Все уже знали, что у него полиция и что Мари Лакаста была убита. Секретарша мэра проболталась. И все знали, что расследование было начато в Париже тем высоким типом, который прихрамывает, только неясно, с чего именно все началось. Люди сидели в кафе, ждали мэра, слонялись туда-сюда перед стойкой, чтобы поглазеть на двух
– Видишь третий столик позади нас, ближе к окну? – сказал Луи. – Не оборачивайся, смотри в зеркало бара. Низенький толстяк с густыми бровями, видишь? Ну так это муж Полины. Как он тебе?
– Ты все о том же? Хочу ли я с ним переспать?
– Да нет, идиот. Что ты о нем скажешь?
– Мерзкая образина.
– В том-то и штука. Этот тип – сама проницательность, а по его роже никогда не подумаешь.
– А женщина с ним? Это с ней ты хотел поздороваться?
– Да, это его жена.
– Понятно. Что касается меня, то да, с ней бы я переспал.
– Тебя никто не спрашивает.
– Ты сказал, что об этом надо все время думать, вот я и делаю как велено.
– Я скажу, когда об этом думать. И вообще, Вандузлер, не морочь мне голову, нам и без того есть чем заняться.
– Кого ты еще здесь знаешь? – спросил Марк, оглядывая дымный зал в зеркало бара.
– Никого. В списках мэрии Пор-Николя числится триста пятнадцать избирателей. Немного, но для убийства народу хватает.
– Она умерла в четверг между четырьмя и шестью часами. Это небольшой отрезок времени, легавые быстро проверят алиби.
– Отрезок небольшой, а работы хоть отбавляй. В ноябре, да еще под дождем, никто не ходит на мыс Вобан. От мыса до центра городка – пустынные дороги и пустые дома. Здесь сыро и безлюдно. В тот четверг погода была паршивая. Прибавь к этому, что в пять-шесть часов половина местных жителей возвращались из Кемпера, где они работают. А поездка на машине из Кемпера домой – плохое алиби. Кое-кто рыбачил, рыбаки непредсказуемы, а лодки плавают где угодно. Если алиби найдется хотя бы у сорока человек, уже хорошо. Останется двести семьдесят пять. Вычтем стариков, остается двести тридцать.
– Тогда лучше начать с Мари.
– В жизни Мари были не только Севраны. Был муж, Диего, который пропал, я так и не понял, умер он или ушел. Был ее садик в парке Дарнаса, это добавляет в список подозреваемых супругов Дарнас и всех служащих центра талассотерапии, в мертвый сезон их четырнадцать. Она рылась в помойке Рене Бланше, то и дело наведывалась в мэрию, и кто знает, чем еще занималась. У Мари было много знакомых, с любопытными всегда так. Хозяйка кафе, маленькая женщина в черном, Антуанетта, говорит, что Мари заходила сюда отдохнуть раза два в день, кроме тех дней, когда не приходила совсем.
– Что она пила? Ты спрашивал? Об этом всегда нужно спрашивать.
– Зимой грог, летом сидр, ну и бокальчик мюскаде независимо от времени года. Мари прогуливалась от мыса Вобан, где никто не похитил бы ее несчастных моллюсков, до порта, где всегда кто-то есть. Одни уходят в море, другие возвращаются, спорят, польет дождь или нет, кто-то чинит сети на пирсе, кто-то сортирует улов в садках… Ты был в порту?
– Там и правда рыбу ловят?
– Если бы ты смотрел внимательно, то увидел бы вдали два больших рыболовных судна на якоре. Они ходят в открытое море до самой Ирландии. Большинство из тех, что сейчас в зале, работает в порту, кого нет, те служащие в Кемпере. Видишь, мужик вошел? Да не оборачивайся ты всякий раз, как я кого-то показываю!