Непревзойденные

Тамоников Александр

– Нет, – тихо произнес бывший подполковник Хусейн Шотбари.

– Вот и прекрасно. Возвращайтесь в Кудешт, ждите уточнения задачи, прибытия отряда «Ягуар» и, естественно, приказа.

– Да, господин генерал.

– Расчет должен находиться в двухчасовой готовности к убытию в заданный район.

– Да, – вновь повторил бывший подполковник. – В ночь я уйду в Иран.

Коулман поднялся, прошелся по кабинету.

– Больше оптимизма, господа. Мне не впервой проводить подобные акции, так что все будет о’кей. – Он повернулся к Махради. – Явад! Отдай приказ отвезти

меня в Эль-Джубайр.

– Машина готова, генерал.

– Эта та, что осталась в роще?

– Она вас чем-то не устраивает?

– Меня не устраивает другое, то, что придется идти в рощу. 

– Это в целях вашей же безопасности. Вас проводят, господин генерал.

– Хорошо. Связь держим по мере необходимости, Явад! Продолжайте активно контролировать начальника пограничной заставы. Неприятные сюрпризы в самом начале операции мне не нужны.

– Наши люди встретятся с ним.

Водитель, охранник и Коулман ушли через сад к роще.

Проводив их взглядом из окна, Махради повернулся к Шотбари и спросил:

– Что скажешь, Хусейн?

– Насчет чего, Явад?

– Насчет плана американцев?

– Мне не понравился этот генерал. Он явно чего-то недоговаривает. Мне не понравился замысел Коулмана в части, касающейся ликвидации моего расчета. Мне не понравилось то, что он запретил раскрыть план господину Бензани.

– Но генерал и не представил нам план как таковой.

– Да, при этом заранее предупредил, чтобы о нашей работе меньше знали в Эберкене. Но даже не это главное. Я не верю, что люди Коулмана уничтожат штатный расчет комплекса, а после пуска ракет – и наших бойцов, но нас оставят в живых. Для чего Коулману требуется ваше непосредственное участие в операции? Почему он предложил лично вам, господин Махради, возглавить мою группу?

Явад внимательно посмотрел на бывшего подполковника иранской армии и осведомился:

– Ты считаешь, что Коулман планирует уничтожение всех иранцев, которые будут задействованы в операции?

– А зачем ему оставлять ненужных свидетелей?

– Может, ты думаешь, что своих «ягуаров» он не тронет?

– Я не думаю, а уверен в этом. Спецназовцы Коулмана сделают свое дело и уберутся обратно в Ирак, а вот мы останемся рядом с позициями комплекса.

Махради задумался, спустя полчаса снял трубку внутреннего телефона и спросил:

– Джавад, где Марзия?

– На кухне.

– Пусть приготовит хороший чай и принесет в кабинет. Мне и моему гостю.

– Слушаюсь, господин.

Отдав приказ и положив трубку, Махради взглянул на Шотбари и неожиданно поинтересовался:

– Что предлагаешь ты, Хусейн?

– Надо связаться с господином Бензани и в подробностях передать ему разговор с Коулманом.

– То есть нарушить приказ генерала, которому господин Бензани сам нас и подчинил?

– Уверен, Бензани не в курсе даже насчет предварительного плана американского генерала.

– Не знаю, правильно ли это. А если Коулман согласовал с Бензани вопрос по нашему уничтожению? Понятно, в разговоре он и не подаст вида, что подписал нам смертный приговор…

Шотбари прервал его:

– Это исключено.

– Почему?

–

Меджед Бензани не пойдет на такой шаг. Я имею в виду ликвидацию вас и меня. Сомневаюсь, что и в отношении личного состава группы лидер оппозиции господин Бензани мог принять столь жестокое решение.

Махради взял в руки четки и заявил:

– Обстоятельства, Хусейн, иногда заставляют принимать и не такие решения. Без американцев Меджед Бензани, сколько ни старайся, не только к власти не придет, а и носа не высунет из Эберкена. Если вообще не окажется за решеткой или в расстрельной камере. Ему помощь янки нужна как воздух. Американцам необходим послушный правитель, марионеточный режим. Так что господин Бензани, при всем моем уважении к нему, может принять любые условия Вашингтона.

– И все же я считаю, что нам следует доложить лидеру оппозиции о намерениях генерала Коулмана.

Махради вздохнул.

– Ну что ж, запретить тебе что-либо я не могу. Спутниковая станция в соседней комнате.

В кабинет вошла женщина, укутанная во все черное. Даже бесформенные одеяния не могли скрыть ее изящной фигуры.

– Ваш чай, господин! – Она поклонилась и поставила на стол чайник, две пиалы, чашку со сладостями.

– Ты сделала хороший чай, Марзия?

– Как и было приказано. Он взбодрит вас.

– Посмотрим.

– Я могу идти?

– Да. В полночь быть у меня в комнате.

– Слушаюсь, господин.

– Иди, женщина. Уберешь поднос, когда мы покинем кабинет.

– Слушаюсь!

Женщина вновь поклонилась и, пятясь назад, бесшумно вышла в коридор.

Шотбари покачал головой.

– Видно, эта Марзия доставляет вам истинное наслаждение. Даже в этих непростых условиях вы не забываете о ее ласках.

– Эх, Хусейн! Что бы ни было, но живем мы на этой грешной земле один раз. Всевышний простит мне эту слабость. Давай выпьем чаю. Легкий наркотик прояснит разум, снимет усталость, напряжение, а после этого ты поговоришь с господином Бензани.

– Хорошо, господин Махради.

Выпив чаю, который действительно взбодрил его, бывший подполковник прошел в соседнюю комнату, где находилась современная японская спутниковая станция. Вернулся он через десять минут.

Махради взглянул на Шотбари и спросил:

– Ты уже поговорил с господином Бензани?

– Да!

– По твоему виду можно сделать вывод, что разговор не удался.

– Я получил строжайший приказ беспрекословно подчиняться генералу Коулману. Это касается и вас. В общем, что бы ни планировал Коулман, мы должны в точности исполнять его приказы.

– А как отреагировал Бензани на запрет Коулмана докладывать лидеру оппозиции о подготовке операции «Персидская ночь»?

– Спокойно. Он сказал, что подробности операции его не интересуют. В Эберкене ждут результатов пуска ракет с территории Ирана по целям, которые определит генерал Коулман.

– Ты разочарован?

– Я в бешенстве!

– Успокойся. Хочешь еще чаю или приказать принести кальян?

– Не надо ничего.

– Может, развлечешься с Марзией?

– Не до нее. Пойду отдохну. Ночь предстоит бессонная.