Неприкаянная душа

Малмыгина Лариса Владимировна

— Его нет, — с удивлением заглядывая в мои глаза, отозвался дух. — Он предал меня, а потому и изгнан.

— В чем заключалось его предательство? — догадываясь о проступке Поля, натянуто засмеялась я.

— Апполинарий, соблазнившись чарами лукавой элементалки, выдал тебя ей, — осторожно проговорил Повелитель Стихий.

— Он — человек?

— Он — элементал, — остановился возле зарешеченного окна Страшная Сила.

На дворе темнело. В небе зажглись первые звезды. Те, на которые я смотрела вместе с Сергеем.

— Значит, я в опасности? — подумав о девушке в своей постели, равнодушно спросила я.

— Возле меня — нет, — с воодушевлением

промолвил спаситель.

— Я боюсь голубой комнаты, — вспоминая жуткое привидение, пожаловалась я.

— Ты будешь спать со мной, любимая, — оживился настырный призрак. — Пока не произошла встреча с Христом, я ни на секунду не оставлю тебя одну.

— Воспитание не позволит мне находиться с мужчиной в одной постели, если этот мужчина — не мой муж, — заторможено произнесла я.

Красивейший в мире фантом может решить, что я делаю ему предложение. Ну и пусть!

— Я стану твоим мужем, родная, — подскочил на месте элементал.

— Только после того, как я получу развод, — с горечью усмехнулась я.

— Хорошо, — пожал могучими плечами Мадим, — придется подождать.

Размышляя о том, что после трапезы предстоит ночлег в спальне существа, которое пойдет на все, чтобы заполучить мою грешную душу в качестве проводника в царство бессмертия, ужинала я без аппетита. Но больше всего пугало то, что все во мне стремилось навстречу его безумным желаниям. Я искоса любовалась мужественным телом Повелителя Стихий, горделивой посадкой его головы, темными, бездонными очами и соблазнительными губами, казалось, предназначенными самой природой для неистовых поцелуев. Я видела, что Страшная Сила считывает мои крамольные мысли, пронзая взглядами ту, которую притащил на заклание в волшебный дворец, являющийся его верным союзником.

Блюда появлялись сами собой и сами собой исчезали, с удовольствием заменяя друг друга. Но великую грешницу, помимо ее воли стремящуюся к прелюбодеянию, уже ничего не удивляло. Чудеса стали слишком обычными, чтобы придавать им какое-либо значение. Скоро, совсем скоро, произойдет то, чего боится и ждет каждая неискушенная в любви, но страстная женщина! Хозяин выйдет из-за стола и….

— Пойдем отдыхать, любимая, ты слишком устала, — протягивая сильную руку, тихо произнес элементал.

Рывком поднявшись с неудобного стула, дрожа от нарастающего бунта плоти, так долго бывшей в подчинении, я, как сомнамбула, покорно проследовала в комнату спасителя. Он пристально посмотрел в мои глаза и все понял. Нежным облаком окутал Мадим мое беззащитное тело, ласково гладя волосы, целуя податливые губы. Ставшая ненужной одежда, словно живая, угодливо сползла с моих плеч и упала к его стройным эфирным ногам, предательски обнажая мой трепещущий стан, с нетерпением ожидающий властных прикосновений могущественного повелителя, сводивших меня с ума. Не ведая, что творю, я обняла это нежное облако, и под моими руками оно постепенно стало превращаться в прекрасное, чувственное тело мужчины, безумно и безнадежно хотевшего единственно любимую женщину, мечту, которая, наконец-то, сбылась. Атласное покрывало мгновенно слетело с огромной кровати и плавно примостилось на одном из изящных кресел. Приподнялось пуховое одеяло и радушно пригласило двух одержимых безумием в свою манящую темноту. Погасли свечи на хрустальной люстре, и зазвучал клавесин, празднующий воссоединение двух грешных созданий, порочно стремящихся в бездну сладострастия. А потом исчезло все, остались только ненасытные руки, да чарующий, бесконечно счастливый

голос, проникающий сквозь меня, обволакивающий и возводящий на вершину блаженства.

ГЛАВА 25

ИИСУС

Бестактный утренний свет с любопытством заглянул в нашу комнату.

— Я люблю тебя, — срываясь на чувственный хрип, прошептал чарующий голос, — и до сих пор не верю в большое чудо, которое произошло со мной.

— Ты никогда не любил раньше? — стараясь спрятаться под спасительное одеяло от жгучих очей чужого мужчины, спросила я.

— Мне нравились красивые женщины, Алиса, но ни одна их них не затронула сердце, — обнажил в улыбке жемчужные зубы Страшная Сила.

— Моя душа совершила грех, — вспоминая все понимающие глаза ангела, всхлипнула я, — и после кончины ее место в адовых подвалах.

— Согрешил твой бывший муж, солнышко, — коснулся моего плеча элементал, — Даже ханжеская церковь разрешает развод после супружеской измены. Ты свободна и вольна в выборе следующего супруга, а им буду я.

Быстрым движением откинув одеяло, Мадим потянулся губами к моему рту.

— Не надо, — с ужасом ощущая, как предательская плоть загорается преступным желанием, простонала я.

— Я хочу тебя, — игнорируя мой слабый протест, возразил он, — я никому тебя не отдам.

За узким решетчатым окном запели льстивые сладкоголосые соловьи, прославляя безрассудную любовь своего могущественного господина.

Но люблю ли я Повелителя Стихий? Не благодарность ли за спасение от мерзкого отравителя движет моими шальными поступками? Не бунт ли обуянной страстью материальной оболочки? На эти вопросы должно ответить только время, но продажное время полностью подчинилось великому соблазнителю.

— Мадим, — позвала я своего первого любовника после того, как он оставил мое тело. — Мадим, мы должны отправиться в древнюю Иудею.

— Успеем, — целуя мои руки, нехотя отозвался он. — Пару недель поживем в замке, а там будет видно.

— Ты забываешь, что я в опасности, — нахмурилась я.

— Со мной тебе ничто не угрожает, — отмахнулся от моих опасений дух.

— Бедная Онорина, наверное, думает, что я погибла, — вздохнула я.

— Ты еще увидишь ее, любимая, — с нежностью лаская мое сопротивляющееся тело, пообещал искуситель. — А вот отравители действительно сгинули. Их здорово придавило каретой. Хороша работа?

— Чья работа, Мадим? — заранее зная ответ, обреченно прошептала я.

— Конечно, моя, — с высокомерием выдохнул Страшная Сила.

— И часто тебе приходится убивать людей? — отстраняясь от Повелителя Стихий, резко произнесла я.

— Ни одно землетрясение не обошлось без меня, — наслаждаясь своей сумасшедшей мощью, оживился элементал. — Но хочу сказать в свое оправдание: трясет там, где зло перевалило через край. Я организую и наводнения, но они приносят некоторые неудобства тогда, когда нравственность в местах скопления грешников падает до нулевой отметки.

— Не все погибшие безнравственны! — возмутилась я.

— Почти все, — проигнорировал мои отрицательные эмоции дух. — У пресловутого гомо сапиенс не считается зазорным пьянство, разврат, воровство, сожительство со своим полом. Чем больше ты нахапал денег за счет других, тем больше тебя уважают. Ваше общество прогнило насквозь, как червивое яблоко, а такой плод падает вниз и превращается в труху. То же ждет и человечество, если..

— А ураганы, сели и тому подобное — тоже дело твоих рук? — сжала виски я.