Неприкаянный
Шрифт:
Такой поворот событий парня, как оказалось, ничуть не смутил. Он неприметно выгнул руку в хорошо знакомом мне Жесте, после чего кошель купца сам вылез из кармана и прямо по воздуху перекочевал в руки воришки, почти сразу исчезнув в складках плаща. И никто ничего не заметил. Кроме меня, разумеется.
Моё удивление нарастало подобно лавине. Нет, я не должен его упустить! Нужно обязательно узнать, кто он и что здесь делает. Люди с магическим даром просто так по улице не ходят! Вряд ли он член какой-то организации - не думаю, что они настолько нуждаются в деньгах, что стали бы воровать, прибегая к Дару. Неужели,
Я повторно применил чары для отвода глаз, но, в отличие от чар воришки, они смогли бы укрыть в этом помещении и банду дембрийских головорезов. Парень ничего не заметил - или не подал виду. Я тихо встал из-за стола и направился к выходу. Похоже, сегодня мне не придётся ночевать под крышей сего славного заведения.
Я вывел своего скакуна и притаился в темноте возле частокола, ограждающего двор корчмы. После кражи вор может и не сразу, но в короткий срок должен скрыться, или я ничего не понимаю в этой жизни.
Ночь выдалась приятная, хоть и прохладная. Чистое до блеска небо испускало на землю мерцающий свет звёзд и Нира, отливающего синевой. И ни единого дуновения. Я рассеянно подумал, что такая атмосфера очень благоприятна для медитации. Правда, немного мешали непрекращающиеся плач и вопли из того же дома, который я проезжал ранее, а сейчас стоял почти на самом его углу.
Наблюдение за воротами трактира оказалось делом нетрудным. Рядом с ними стояла на привязи тощая кобылка, хозяин которой вот-вот должен был показаться. Несколько минут ничего не происходило, потом вышел субъект с подбитым глазом, и, наконец, из дверей показался тот самый парень. Остановился в двух шагах от открытой створки ворот, огляделся. Заклинание отвода глаз всё ещё действовало, так что он вряд ли увидел что-то кроме темноты. Незнакомец скинул шляпу и я понял, что в нём было не так.
Это был вовсе не он, а она. Девушка! Девчонка лет восемнадцати со стянутыми в узел недлинными волосами, до этого прекрасно скрытыми шляпой.
Однако, новость! Три четверти владеющих Даром - мужчины. Так ЧТО делает девушка с магическим Даром здесь, в этом захолустье?
Воровка прыгнула на свою кобылку и пустила её рысью по дороге в сторону Кериста.
Ох, да нам ещё и по пути.
Я уже собирался тронуться следом, как вдруг за моей спиной раздался скрип открывающейся двери. Улицу тут же огласили женские всхлипы. Я обернулся на звук.
Из домика, находящегося за моей спиной, нетвёрдой походкой вышел лысый человек в рясе, постоял немного, покачиваясь, а затем, даже не закрыв за собой дверь, направился в мою сторону. Почти сразу в дверном проёме показалась фигурка молодой женщины, одной рукой поддерживающая разорванное платье, а другой схватившаяся за ручку. Свет, сочащийся из дома, осветил побои на её руках и лице. Сотрясаясь от судорожных всхлипов, она захлопнула дверь.
Я уже говорил об обретённом мной хладнокровии? Так вот, в тот раз оно напрочь отказало.
Я опомнился, когда одетый в рясу негодяй лежал с разбитым лицом без сознания, прямо у меня под ногами. Оказалось, он вовсе не стар: на вид я не дал бы ему больше сорока, борода и волосы куда-то исчезли, но по носу я опознал его - это несомненно был местный священник. Или тот, кто им притворялся.
Чувство было такое, словно я протянул руку для рукопожатия, но вместо этого вляпался
Бросив ещё один взгляд на «милостивого слугу Богов», я сплюнул и вернулся в седло. Ублюдок даже не понял, что произошло. Будет любопытно, если селяне найдут его в таком виде... Но нет, ему всё сойдёт с рук. Удобно устроился, ничего не скажешь. Пожалуй, я разобрался бы с этим человеком, просто удовольствия ради, если бы не спешил так на другую, более важную встречу.
Я воткнул пятки в бока коня. Надо поскорее нагнать странную девчонку и задать ей пару вопросов.
* * *
Она не торопясь ехала по ночной дороге, на ходу пересчитывая выручку. Десять, двадцать, пятьдесят... восемьдесят сентинов серебром и ещё четыре медью. Итого, за весь день, полторы сотни. Недурно. Но бывало и получше.
Монетки звякнули, пересыпаясь во внутренний карман. На правой обочине дороги мелькнуло приметное раздвоенное дерево, за которым начиналась тропинка в лес. Девушка плотнее запахнулась в плащ и дёрнула уздечку, сворачивая с дороги.
Деревья, точно жалкие нищенки, тянули свои облезлые руки-ветви к тропе; пришлось спешиться и вести лошадь в поводу. Под ногами тут же привычно зашуршала прошлогодняя листва, и молодая путница вдруг с досадой подумала, что, должно быть, никогда не сможет отделаться от ощущения, что улица - её настоящий дом.
Да, сейчас она уже обзавелась крышей над головой. Под этой крышей, пусть маленькой и не совсем целой, имелась тёплая печь, еда и чистая одежда. Были у неё и деньги. Много денег. Давние знакомые, воры и уличные попрошайки, лопнули бы от зависти. Но всё это оставалось зыбким, как мираж, не вызывало доверия - наподобие того, как нет доверия человеку, однажды уже предавшему. Деньги так легко меняют хозяев; как можно ставить их во главу угла? Вроде бы твоё, но в то же время - чужое.
Воспоминания о светлой, безбедной жизни с отцом давно поблекли и затёрлись. Она давно смирилась с тем, что не может вспомнить даже лица родителя - так, светлое пятно с расплывчатой тенью улыбки. На место пропитанных счастьем и беззаботностью картин пришли другие, холодные, серые: бездушные дома со светящимися глазами окон, пропитые рожи грузчиков портового района, боль и голод, голод, голод... Со временем холод стал казаться неотъемлемой частью жизни, воровство и обман вошли в привычку, а грязь либрийских городов въелась в память так, как въедается угольная пыль в кожу старателей. Девушка испытывала облегчение и отвращение к самой себе одновременно: первое - потому что жить стало проще; второе - потому что стыдно наслаждаться таким существованием.
Кобылка всхрапнула, выведя хозяйку из задумчивости. Только благодаря этому воровка поняла: что-то не так. Животное явно беспокоилось, дёргало уздечку, и вскоре эта тревога передалась девушке. Она остановилась, напряжённо вглядываясь в темноту.
Сердце затрепыхалось; чутьё настойчиво ныло: впереди кто-то есть! Девушка привыкла полагаться на интуицию, которая выручала её из беды чаще, чем что бы то ни было. Но сейчас она шла по отлично знакомому пути, так неужели кто-то добрался до её убежища? А что если это Меритари?