Неприличная любовь
Шрифт:
– А как насчет тебя, Дэниел? То, что ты никогда не следовал правилам, сделало тебя баловнем судьбы? Большая удача – жить в Сент-Джайлзе, среди людей, которые тебя не понимают? Или работать на джентльменов, смотрящих на тебя свысока из-за твоего происхождения, в то время как ты умнее любого из них? – Ее голос дрогнул. – Ты счастлив, якшаясь с продажными женщинами, которым нет дела ни до чего, кроме твоих денег?
– Черт возьми, да что ты обо всем этом знаешь?! – прорычал Дэниел, откинувшись на сиденье.
Конечно, он лгал. Она знала намного больше,
Они проезжали мимо живых изгородей и зарослей вереска, мимо зеленых пастбищ, на которых паслись овцы, но Дэниел не замечал всей этой красоты. Слова Хелены все еще звучали у него в ушах.
Ну хорошо, в последнее время он не чувствовал себя вполне счастливым. Одиночество временами нагоняет на него тоску. Но что можно с этим поделать? Он больше не принадлежал к миру Клэнси и ему подобных, но и к миру Гриффа не приблизился ни на дюйм. Конечно, с Гриффом Дэниел чувствовал себя комфортно, но тот теперь женат, скоро у них с Розалинд появятся дети, и времени для общения совсем не останется.
А, кроме того, их дружба не спасала Дэниела от тоски. Не помогали и женщины легкого поведения. Единственный человек, который заставлял его забывать об одиночестве, мог растопить лед в его сердце, – это… Хелена. Несмотря на разницу в воспитании и положении, в ней он чувствовал родную душу. Как и он, Хелена знала, каково это – отчаянно бороться за место под солнцем. Люди смотрели на нее и видели ее хромую ногу и холодные манеры. А глядя на него, вспоминали его папашу-разбойника и его собственное постыдное прошлое.
И все же они оба были куда добрее и тоньше, чем казалось окружающим. Впервые в жизни Дэниела кто-то видел его таким, каков он есть. Удивительно, что этим человеком оказалась Хелена. Непредсказуемая, неповторимая Хелена, у которой хватило отваги бросить вызов пьяным мужланам-контрабандистам, заставить их поделиться своими секретами. Хелена, которая защищала его в те минуты, когда он этого не ожидал, и незаметно попросила у него прощения на глазах всех этих мужчин.
– С прошлого вечера мне не дает покоя один вопрос, – наконец заговорил Дэниел.
Она с тревогой взглянула на него:
– Какой?
– Зачем ты спустилась вниз вслед за мной? Я был уверен, что ты уснешь сразу же, как только я покину комнату.
– Я и правда немного поспала. – Она подстегнула лошадей. – А потом проснулась, увидела, что тебя нет, и забеспокоилась.
– Обо мне?
– Конечно. Ты же был внизу, в окружении всех этих темных личностей.
– И ты решила спуститься вниз и защитить меня?
– Что-то вроде этого.
– И как же ты собиралась это сделать – огреть их всех по головам своей тростью?
Улыбка тронула ее губы.
– Не говори глупости. Мне показалось, что ты находишься там слишком долго. И я решила, что смогу тебе помочь. – Тут лицо ее погасло. – Да и откуда мне было знать, что ты задержался не потому, что занимался флиртом,
Вот это больше похоже на правду.
– Значит, ты ожидала увидеть у меня на коленях горничную?
Она залилась краской.
– Я… я была в этом уверена.
– Либо ты считаешь меня ненасытным, либо попросту ревнуешь.
– Как бы не так! Мне нет дела до твоих любовниц. – Последнее слово она произнесла с таким сарказмом, что у Дэниела не осталось никаких сомнений по поводу ее ревности.
– Неужели тебе все равно? – Он провел пальцами по кружевной накидке, которая укрывала от его взгляда лебединую шею Хелены. – Я бы так не сказал, учитывая, сколько раз ты мне о них напоминала. – Он понизил голос: – Но я вовсе не против твоей ревности. Она мне приятна.
Он потянул накидку вниз, и бархатистая кожа ее тонкой шейки, наконец, предстала его взору. Он начал медленно водить по ней пальцем вверх и вниз, и Хелена задрожала от волнения.
– Дэниел, – произнесла она срывающимся голосом, – ты не должен… я не должна…
– Что именно мы не должны? Желать друг друга? Нуждаться друг в друге? Слишком поздно для этого, девочка… – По крайней мере, для него. Сколько бы ни повторял себе Дэниел, что у них не может быть совместного будущего, эта мысль его не оставляла.
Он гладил ее шею, затем добрался пальцами до ленточки шляпки и провел по ней рукой до подбородка. Когда он до него дотронулся, у Хелены перехватило дыхание, и она повернула к нему горящее лицо.
В этот момент поводья оборвались.
Сначала Дэниел подумал, что он отвлек Хелену, и она их просто ослабила, но внезапно лошадь, освобожденная от груза, поскакала вперед во весь опор, оставив повозку посреди дороги. Та наклонилась, ее передняя ось выскочила, и Дэниел с Хеленой вылетели из сидений.
– Боже правый! – Дэниел приземлился прямиком в лужу, книга Хелены выпала из его рук в грязь. Оглушенный, он выбивал зубами дробь и наблюдал, как их лошадь скрылась за поворотом. Он повернулся к Хелене и увидел, что она сидит в грязи, в недоумении глядя перед собой.
– Что случилось? – Она наблюдала, как грязная вода стекает с ее юбки. – Ради всего святого, что произошло?
– Просто нам дали дрянную старую повозку – вот у нее поводья и лопнули, – проворчал Дэниел, поднимаясь. – Я задушу хозяина гостиницы, как только увижу его вновь. У тебя все хорошо? Ноги не болят?
Хелена пошевелилась, затем застонала:
– У меня вместо зада один большой синяк, но вроде больше ничего не задето. А ты как?
– Я в порядке. – Он стряхнул грязь с коленей и посмотрел на дорогу. – Похоже, наша бесстрашная лошадь решила, что мы ей больше ни к чему, и ускакала в Седлском, чума ее возьми.
Они остались без средства передвижения, идти пешком тоже было невозможно. Все тело Дэниела страшно ныло, но он пересилил себя, подошел к Хелене и помог ей подняться. Она встала, покачиваясь, затем перенесла всю тяжесть тела на здоровую ногу, отряхнула платье и стала угрюмо исследовать нанесенный ему урон.