Непримиримые влюбленные
Шрифт:
Доминик коснулся рукой ее щеки, и Мэдлин расцвела от удовольствия.
– Может, и хорошо, что все так получилось. – Доминик размышлял вслух. – Хотя мы и устроили им еще одну сцену.
– Думаю, все обвиняют меня, – пожаловалась Мэдлин. – Хотя в этот раз виноват ты! – Она наконец открыла глаза и посмотрела на Доминика.
Он спокойно улыбнулся.
– Прости, дорогая. – Пальцы
– Нам даже не удалось сохранить в тайне наше убежище. – Мэдлин вздохнула.
– Ты говоришь о доме?
Доминик посмотрел в темноту. Освещенный луной черно-белый дом даже после ремонта казался очень старым.
Это отец Мэдлин раскрыл их тайну.
– Видно, ты впрямь любишь ее, Доминик, раз хочешь купить для нее дом Кортни. Мэдлин всегда любила этот странный старый дом, – сказал он.
Двое мужчин с пониманием улыбнулись друг другу. А остальные недоумевали: дом Кортни? Они собираются жить в этой развалине? По их мнению, человек со вкусом не мог бы поселиться здесь.
– Со временем все всё узнают. – Доминик потрепал ее по щеке. – Пойдем.
Они вышли из машины, Доминик обнял ее за плечи, и они стояли, оглядывая свой дом.
– Жаль, что у нас здесь нет своего привидения. Хотя бы одно просто необходимо, – заметил Доминик.
– Можно будет завести. – Мэдлин всегда была оптимисткой. – Только вот разве уважающее себя привидение станет жить в таких условиях? – Она пренебрежительно махнула рукой. Во всех комнатах, кроме спальни, лежал толстый слой пыли. – Пока не закончатся работы, привидения будут отдыхать. Потом они вернутся. – Она повернулась, чтобы видеть лицо мужа, голубые глаза ее смеялись. – Запомни мои слова. Когда последний рабочий покинет дом, привидения вернутся. Они будут являться тебе, Доминик Стентон, и напоминать, что ты совратил бедную невинную девушку.
Доминик засмеялся и посмотрел в озорные глаза.
– Только ты и являешься мне, Мэдлин, – с грустью признался он. – Ты стала преследовать меня с тех пор, как сыграла со мной злую шутку в моем собственном бассейне!
– С тех пор? – Глаза, опушенные темными ресницами, блестели. Она дразнила его взглядом. – Бедняга. – Мэдлин поднялась на цыпочки и, утешая,
– О, ничего страшного, – меланхолично произнес Доминик. – Просто я каждую ночь вызывал призрак Мэдлин, и мы с ней страстно любили друг друга. Признаюсь, я даже получал удовольствие, – небрежно добавил он. – Думаю, мне будет не хватать его, хотя у меня теперь для этого есть живая Мэдлин.
– Ты предпочитаешь призрак? – воскликнула Мэдлин, – Все зависит от того, оправдает ли живая Мэдлин мои надежды, – игриво ответил Доминик, прижимая ее к себе. – У меня пока не было случая сравнить.
– Это твоя вина, – упрекнула она. – Ты хотел, чтобы сначала мы поженились таким диким способом, никак не уступал.
– Я хотел тебя! – Он уже не шутил. Теперь перед ней был мужчина, объятый страстью. – Но тогда я не мог воспользоваться твоей неопытностью. Четыре года назад время, люди, наши упрямые натуры были нашими злейшими врагами. На этот раз я решил, что должен прочно привязать тебя ко мне, прежде чем о нас снова начнут судачить. Но когда я увидел Нину в подвенечном платье, идущую к алтарю, я понял, чего лишил тебя. Я не имел права заключать с тобой гражданский брак. Ты должна была пережить всю ту суматоху и…
Мэдлин прижала пальцы к его губам.
– У нас была очень милая церемония, – заверила она. Глаза с любовью смотрели на него. – Мы дали обет друг другу, и никто не сомневался в искренности наших слов. Я не чувствую себя обделенной, Доминик. Правда, с тех пор как мы поженились, семь долгих ночей мне не хватало твоих объятий.
– Мы наверстаем упущенное. Пойдем.
Большая темная дверь открылась и закрылась за ними. В доме не было света, но он не был нужен. Им была нужна только любовь, она освещала им дорогу.
Луна стояла над старым загородным домом Кортни. Серебрились темные и светлые стены, дом уже не казался дряхлым. Вдруг он стал похож на прекрасную обитель с картины художника, написанной столетия назад.
Если бы дом знал, что благодаря двум любящим сердцам он примет такой вид, он мог бы спокойно вздохнуть: его снова любят.